Эдвард Сноуден - Эдвард Сноуден. Личное дело

В последующие шесть месяцев «Комфорт-Инн» стал нашим домом. Мои товарищи, или, как мы в шутку себя называли, «сидельцы», и я в том числе, постеснялись рассказывать своим девушкам, в какую дыру нас поселили и чем мы там занимаемся. Я особо понадеялся на протокол о неразглашении, редко наведываясь в Мэриленд, так как класс был засекреченным, и даже не часто звонил Линдси по телефону. К тому же нам не разрешалось брать телефоны с собой в школу, а занятия в классе шли целый день. Уоррентон загружал нас с головой, чтобы мы не чувствовали себя одиноко.

Если «Ферма» близ Кэмп-Пири – самый известный тренировочный лагерь ЦРУ, то главным образом потому, что он единственный, о котором пиар-службе Управления разрешено сообщать Голливуду. Наш же Холм, вне всякого сомнения, был самым загадочным. Соединенный по микроволновой и волоконно-оптической связи со спутниковым ретранслятором в Бренди-Стейшн, одним из звеньев Учебного центра в Уоррентоне в созвездии родственных тренировочных баз, Холм является сердцем сети полевой линии связи ЦРУ, предусмотрительно расположенным от Федерального округа Колумбия на расстоянии, безопасном в случае ядерного нападения. Старые прожженные технари, работавшие здесь, поговаривали, что ЦРУ выживет, если в случае катастрофы потеряет свои штаб-квартиры, но погибнет, если потеряет Уоррентон. И сегодня, когда Холм скрывает на своей вершине два громадных засекреченных дата-центра (созданию одного из которых я позже способствовал), думаю, что с этим трудно не согласиться.

Холм получил свое название благодаря местоположению – естественно, на довольно крутом возвышении. По прибытии туда я увидел всего одну дорогу – она шла вдоль умышленно никак не обозначенного периметрового ограждения, а потом кренилась вверх под таким углом, что при низких температурах, когда возникала наледь, машины теряли сцепление и начинали съезжать вниз.

Прямо за охраняемым контрольно-пропускным пунктом расположен приходящий в упадок тренировочный лагерь дипломатической связи, принадлежащий Госдепартаменту, заметное местоположение которого, видимо, должно было служить дополнительным прикрытием: вид создавался такой, будто здесь просто место, где американская дипломатическая служба обучает своих технарей. В глубине территории разбросаны низенькие, ничем не обозначенные дома, где проходило мое обучение, а еще дальше имелось стрельбище, которым стрелки из ЦРУ пользовались для специальной огневой подготовки. Звучали выстрелы, но стиль стрельбы мне был незнаком: хлоп-хлоп, хлоп; хлоп-хлоп, хлоп . Два выстрела – вывести из строя, сопровождаемые одним, чтобы, аккуратно прицелившись, убить.

Я числился в классе 6–06 BTTP – базовой программы обучения телекоммуникациям [46] Англ.: Basic Telecommunications Training Program. . За этим намеренно бесцветным названием сокрыт один из самых засекреченных и необычных курсов, какие только вообще бывают. Цель программы – подготовка TISO [47] Англ.: Technical Information Security Officers. , сотрудников службы технической информации – церэушных кадров элитных «коммуникаторов», или, менее формально, «связистов». Из таких специалистов готовят «мастеров на все руки»: в одиночку он должен быть готов заменить собой шифровальщика, радиотехника, электрика, механика, консультанта и по физической, и по цифровой безопасности, а также компьютерного техника. Основным занятием этого законспирированного сотрудника является обеспечение технической инфраструктуры для операций ЦРУ, как правило, на заморских территориях, на станциях, укрытых внутри американских дипломатических представительств, консульств и посольств – отсюда и связь с Госдепом. Идея такова, что, если вы попадаете в американское посольство, которое находится далеко от дома и окружено не заслуживающими доверия иностранцами (союзники они или враги, все равно для ЦРУ они – «не заслуживающие доверия иностранцы»), вы сможете решить все свои технические проблемы на месте собственными силами. А если вы попросите местного мастера отремонтировать вашу секретную шпионскую технику, он, безусловно, это сделает и возьмет недорого, но при этом натыкает хорошо замаскированных жучков – в интересах иностранной державы.

В результате TISO должен знать о починке практически любой техники в здании – от индивидуальных компьютеров и компьютерных сетей до кабельного телевидения, систем климат-контроля, солнечных батарей, обогревателей и кулеров, а также резервных генераторов, спутниковых коммуникаторов, армейских шифровальных устройств, сигнализации, замков и так далее. Правило такое: если эту штуку включают в розетку или у нее самой есть розетка, то это епархия TISO.

Также такой специалист должен не только знать, как самому сконструировать некоторые из этих систем, но и то, как их уничтожить, если, скажем, посольство в осаде, а все дипломаты и большая часть сотрудников, офицеров ЦРУ, эвакуировалась. TISO всегда уходят в самом конце. По должности им положено произнести последнее «Конец связи» – сообщение в штаб-квартиру, после того как уже изорвано в клочья, сожжено, стерто в порошок, размагничено и разворочено всё, на чем мог остаться хоть один отпечаток пальца сотрудника ЦРУ, от рабочей документации до дисков с шифрованным материалом, – для полной уверенности, что ничто ценное не попадет в руки противника.

Почему этим должны заниматься люди из ЦРУ, а не Государственный департамент, организация, которой, собственно говоря, и принадлежат посольские здания, – вопрос не только компетенции и доверия: истинная причина в правдоподобном отрицании. Ни для кого уже не секрет, что первейшей функцией посольств на сегодняшний день является использование их в качестве платформ для шпионажа. Старые доводы о том, зачем страна может отстаивать формально суверенное физическое присутствие на территории иного государства, окончательно иссякли вместе с внедрением электронных коммуникаций и реактивными самолетами. В наши дни самая результативная дипломатия осуществляется непосредственно между министерствами и министрами. Конечно, посольства еще время от времени выражают по тому или иному поводу протест, оказывают поддержку согражданам за границей, а еще есть консульский отдел, который выдает визы и меняет старые паспорта на новые. Но все это происходит в совершенно разных зданиях, и в любом случае вся эта деятельность даже приблизительно не могла бы оправдать размер затрат на содержание подобной инфраструктуры. На самом же деле то, что оправдывает затраты, – это возможность под прикрытием своей дипломатической службы вести и легализировать шпионскую деятельность.

TISO работают под дипломатическим прикрытием по документам, которые скрывают их среди сотрудников дипломатической службы под видом «атташе». В крупных посольствах может быть пять таких сотрудников, средние могут иметь трех, но большинство обходятся одним. Таких именуют «одиночками», и помню, мне говорили, что из всех должностей, которые могут предложить в ЦРУ, у этих сотрудников наибольший процент разводов. Стать таким «одиночкой» – это значит быть одиноким офицером технической службы, далеко от дома, в мире, где все время что-то ломается.