Владимир Владимиров - Призраки измены. Русские спецслужбы на Балтике в воспоминаниях подполковника В. В. Владимирова, 1910–1917 гг.

Вся территория островов, все земли и лесные угодья были поделены между местными и крупными, и мелкими феодалами-помещиками, «отечески» опекавшими своих подданных рабов-эстонцев. Опекаемые должны были чувствовать себя прекрасно и благословлять небеса за столь великие благодеяния. Вся земля, на коих стояли их убогие хижины, а равно расположены и обрабатываемые ими поля и пастбища, принадлежали «попечителям». Крестьянин-эстонец не мог весной приступать к обработке поля до тех пор, пока на это не получит соответствующее разрешение помещика, так как последний мог по своему капризу дать ему в обработку и другой участок. Весь собранный урожай, а равно и все молочные продукты должны были сдаваться также помещику. Вся торговля хлебом, молочными продуктами, скотом и лесом были сосредоточены в руках помещиков, равно и вся мелкая торговля необходимыми в крестьянском быту продуктами была в их же руках, или непосредственно, или через их ставленников. Винные заводы и кабаки составляли их родовую монополию. «Отеческая любовь» к опекаемым позаботилась обо всем и связала их крепкими путами по рукам и ногам. Вся администрация островов, как и во всем Прибалтийском крае, являлась креатурой баронов. Чуть только кто-либо из строптивых чиновников пробовал проявить свою самостоятельность или вступиться за права угнетаемого низшего слоя населения, как его тотчас же, в 24 секунды, убирали как неподходящего, неудобного для службы в крае человека. Полиция – полицмейстеры, пристава, были все «свои люди». По высокоторжественным дням и в дни баронов они являлись в полной форме с поздравлениями и получали взятки в виде портсигаров, брошек для супруг и т. п. или же просто деньгами в конверте и, тогда удостаивались приглашения к столу, а большею частью им выносилось угощение в кабинет хозяина, или на террасу, где они, выпив и закусив, с низкими поклонами благодарили своих патронов и удалялись до следующего раза. Урядники и стражники жили в имениях баронов в отведенном им помещении и употреблялись часто ими для посылок, не имеющих ничего общего с исполнением прямых служебных обязанностей.

Немецкие пасторы в кирках при имениях баронов увещевали свою паству, эстонцев, жить в повиновении и покорности своей судьбе и их благодетелям – баронам и графам, обещая за это награду на небесах, восхваляли порядки в крае, сравнивая их с «беспорядками» в России и указывали, как на образец всякого порядка, на Германию, с ее кайзером Вильгельмом, покорную и верную монархическим принципам. В имениях баронов, несмотря на войну, все служащие, начиная с управляющих и кончая лесниками, были германские подданные. Неудивительно, что при таком положении дела в имениях наблюдались «чудесные явления».

Еще до прибытия на острова пишущему эти строки пришлось наблюдать в Риге одно из этих чудесных явлений. 19 или 20 мая 1915 года около часу ночи на верхнем балконе 4-этажного дома (на углу Александровского пр. и поперечной улицы, где стоял памятник Петру I, по направлению к гавани на запад) внезапно заблистали огни, как бы от сильного электрического фонаря. При наблюдении оказалось, что длинные вспышки чередуются с короткими, и по азбуке Морзе конец фразы, которую только и удалось зафиксировать на немецком языке, гласил: «…», т. е. можно понять, что разговор шел о прибытии наших военных судов (военных «три»). Отправившись немедленно к начальнику местного Лифляндского губернского жандармского управления, генералу Волкову [89], то есть соответствующие контрразведывательные органы ему были неизвестны, пишущий эти строки был встречен крайне недружелюбно и в ответ на сообщение был оборван фразой: «Все это ерунда, вам просто показалось». Этим и кончилось наблюдение. На другой день пришлось уехать.

Чудеса же на островах были таковы: опуская мелкие факты и фамилии, останавливаемся на следующих:

1) На южной оконечности острова, а именно – полуострова Церель, было расположено имение гофмейстера двора Его Величества, члена государственного совета, барона фон Экеспарре [90], сын коего ранее учился в одном из университетов в Германии, с наследником Германского престола, Фридрихом, и состоял с ним в оживленной переписке [91]. В этом имении, на восточной стороне полуострова, останавливались в удобной гавани наши военные суда: миноносцы, минные транспорта и канонерские лодки. Почти каждый раз, когда они приходили, в имении внезапно загорались или стог сена, или какой-нибудь сарайчик (или садовники почему-то начинали сжигать сложенный в кучи в парке прошлогодний лист и хворост), и спустя некоторое время появлялись немецкие аэропланы и бомбардировали наши суда.

2) В окрестностях Аренсбурга находились имения фон Зенгера, жена коего, молодая и миловидная особа, была окружена своими поклонниками – местным полицмейстером, принадлежавшим к немецкой партии, и морскими и сухопутными офицерами, ездила с ними на пикники с обильными возлияниями и, пользуясь своим обаянием и довольно свободным нравом, выуживала необходимые сведения о военных операциях, которые при свойственной русскому человеку болтливости под влиянием шампанского и ликеров, выбалтывались ее обожателями.

3) Против бухты Кильконд, где была наша авиабаза, находилось имение отставного капитана I ранга, фон Шмидта [92]. Дом фон Шмидта с обширным парком, расположенный на возвышенном плато, верстах в 10–12 от берега, был очень хорошо виден с моря. Сам Шмидт безвольный человек и к тому же большой поклонник Бахуса, был всецело в руках своей экономки – германской подданной, которая местными крестьянами-эстонцами была неоднократно замечена в подаче световых сигналов фонарем с балкона дачи в море, где на горизонте постоянно маячили германские корабли, она же была накрыта ими же на месте преступления (когда она подожгла одиноко стоявшую в парке сосну). Переданные ими сведения местным властям не имели успеха.

4) На северной оконечности острова Эзеля у бухты Тагелахт, а равно и на острове Даго, находились обширные владения графа Палена, также гофмейстера или камергера Высочайшего двора и члена Государственного совета [93]. В имениях этого «сиятельного шпиона» на обширных площадках, среди лесов, местные жители видели следы аэроплана, слышали шум их моторов и наблюдали появление разноцветных огней, в виде небольших ракеток. На берегу бухты Тагелахт наблюдались световые сигналы в море. Пишущему эти строки пришлось лично убедиться в справедливости этих указаний, так как с противоположной стороны бухты ночью были видны 25–26 мая огни красный, зеленый и белый. В ответ на эти сигналы с моря показался тоже огонь, скоро прекратившийся. Впоследствии был арестован лесник графа – германский подданный, сигнализировавший фонарями.