Владимир Владимиров - Призраки измены. Русские спецслужбы на Балтике в воспоминаниях подполковника В. В. Владимирова, 1910–1917 гг.

1) Каковы были до объявления войны отношения между местными административными и военными властями с одной стороны и помещиками и крестьянами с другой стороны, и изменились ли эти отношения по объявлении таковой.

2) Как существовали отношения за эти же периоды между помещиками и местным крестьянским населением, и изменились ли таковые с приходом войск на острова и в утвердительном случае причины, по коим последовало такое изменение.

3) Поступали ли указания о производящейся световой или иной сигнализации с островов в сторону неприятеля и в утвердительном случае: с каких именно пунктов была замечена таковая, когда (год, месяц и число или приблизительное время) и при каких обстоятельствах это происходило и кто являлся свидетелем таковой сигнализации, или же об этом было известно лишь по слухам, без указания на лиц, видевших таковую.

4) Поступали ли указания о спусках аэропланов, воздушных шаров или других каких-либо сигналах, прилетавших на острова со стороны неприятеля в целях военной разведки, освещении прибрежного пространства с неприятельских судов прожекторами и в утвердительном случае: в каких именно пунктах, когда (год, месяц и число или приблизительное время) и при каких обстоятельствах это происходило, и кто являлся при сем свидетелем, или же об этом было известно лишь по слухам, без указания виновных и лиц, видевших таковую.

5) Не было ли случаев умышленной порчи: воздушных проводов телеграфа и телефона, дорог, мостов и вообще военных сооружений, отказов войскам в предоставлении квартир, оскорбительного или некорректного отношения к ним и в утвердительном случае: где, когда и при каких обстоятельствах это имело место и кто являлся виновником таковых.

6) Не было ли указаний на нахождение тайных радиостанций и в утвердительном случае по каким признакам наличие таковой определялось.

7) Кто из местных жителей: крестьян, городских обывателей, пасторов или помещиков – мог бы быть отнесен к числу лиц, симпатии коих находятся на стороне Германии, а не России, кто из их числа имеет родственников, состоящих на службе в германской армии, или проживает и ныне там, или скрылся при объявлении войны, или был выслан в отдаленные губернии России в качестве военнопленного и кто, в случае вторжения неприятеля на острова мог бы оказать ему содействие при высадке и дальнейшем движении по ним, и ввиду сего пребывание коего в целях предотвращения подобного возможного содействия было бы нежелательно.

Примечание. При упоминании о лицах надлежит непременно, если это известно дающему разъяснения, указывать служебное и общественное положение, имя, отчество, фамилию и местожительство, а в отношении к крестьянам: губернию, уезд, волость и деревню, а также и где лицо находится в настоящее время.

Отдельного корпуса жандармов ротмистр Владимиров

РГВИА. Ф. 2031. Оп. 4. Д. 24. Л. 9–9об.

7. Список лиц, давших показания Владимирову

№№ по порядку

Звание, имя, отчество и фамилия

1. Генерал-майор по флоту К.А. Панферов

2. Священник, благочинный о. И.И. Элендт

3. Подполковник корпуса пограничной стражи С.А. Ильяшевич

4. И. д. судебного следователя в Эзельском уезде М.А. Тихонравов

5. Ротмистр корпуса пограничной стражи В.Ф. Каминский

6. Коллежский советник, начальник почтово-телеграфной конторы П.П. Михайлов

7. Статский советник, уездный начальник В.Н. Васильев

8. Действительный статский советник, председатель съезда мировых судей Н.А. Можевитинов

9. Надворный советник, помощник уездного начальника В.Ю. Городецкий

10. Священник П.М. Четыркин

11. Священник В.И. Верлок

12. Священник А.В. Аллик

13. Штатный преподаватель мореходной школы И.И. Таутс

14. Председатель Аренсбургского эстонского общества К.И. Линнамяги

15. Коллежский советник, инспектор народных училищ А.А. Хребтов

16. Преподаватель Аренсбургской женской гимназии А.Я. Майде

17. Священник С.Г. Сениг

РГВИА. Ф. 2031. Оп. 4. Д. 24. Л. 10–10об.

8. Отчет В.В. Владимирова о прогерманских настроениях на островах Эзель и Моон

Отчет о поездке на острова Эзель и Моон для дополнительной проверки сведений по военному шпионажу на названных островах в пользу Германии.

При произведенной мною с 19 по 29 сего июня поездки в целях дополнительной проверки сведений о лицах, на коих падает подозрение в производстве сигнализации с островов в сторону неприятеля и выражаемых ими симпатиях к Германии выяснено нижеследующее. На поставленные мною вопросы, при сем прилагаемые, различными лицами мне даны были письменные показания, изложенные в протокольной форме. Полученные одновременно с сим агентурные сведения от осведомителей Городского, Рыбака и Случайного, в коих заключаются однородные с упоминаемыми в протоколах указания, прилагаются также к настоящему отчету.

Независимо сего к переписке приложены:

1) Заявление крестьянки Мины Мяги, проживающей в услужении в г. Аренсбурге у купца Веллига, о произношении баронами Александром Буксгевденом, Матиасом Штакельбергом, Бернгардом Нолькеном и фон Полем, владельцем имений Медель и Магнусгоф, в день празднования дня рождения баронессы фон Поль в ее доме в имении Медель, здравниц в честь императора Вильгельма II и кликах по отношению к государю императору с призывом «Долой его» [145].

2) Копия очерка о состоянии острова Эзеля во время войны 1914–1915 годов, составленного инспектором народных училищ Аренсбургского района А.А. Хребтовым.

3) Копия выдержки из рапорта ротмистра Рябцева, поданного им на имя командира 2-й пограничной Ревельской сотни от 20 апреля сего года за № 20.

По вопросу за № 1.

До объявления войны отношения между административными и военными властями с одной стороны и помещиками и крестьянами с другой стороны рисуются в следующем виде.

Отношения между помещиками и администрацией были несколько натянутыми благодаря тому, что помещики держали себя обособленно и относились свысока и покровительственно к представителям правительственной власти, так как они, благодаря своим связям, оказывали постоянное влияние на судьбу этих лиц. Неугодные и неудобные им лица, из числа служащих на островах, по их указаниям переводились в другие места. Ввиду сего хозяевами положения были не представители правительственной власти, и не они управляли страной, а таковыми правителями были помещики. Всюду слышалась лишь немецкая речь, и ко всему русскому они относились высокомерно-презрительно. С нужными им представителями администрации они были предупредительно вежливы при служебных сношениях, совершенно игнорируя их, однако, вне таковых и отделываясь при встречах лишь деланно-любезными поклонами. Имел место случай, когда один из крупных помещиков позволил себе по отношению к представителю правительственной власти, хорошо ему известному, крайне некорректный поступок, выразившийся в том, что он, обратясь к другому лицу и явно подчеркивая свое презрение спросил: «А это кто такой». Таким образом, правительственные власти были терроризированы и принуждены были исполнять то, что было угодно помещикам.