Владимир Владимиров - Призраки измены. Русские спецслужбы на Балтике в воспоминаниях подполковника В. В. Владимирова, 1910–1917 гг.

Штамп: К-Р отд. Шт. Гл. Арм.

Сев. Фр. 10 февр. 1916. Вх. № 2160

Произведенным негласным расследованием выяснено, что автором приложенного к сношению Вашего Превосходительства от 15 декабря минувшего года за № 4361 копии письма, является баронесса Ольга Мейендорф, дочь помещика, владельца имения «Охт» [178] – Ревельского уезда, Эстляндской губернии, барона Готлиба Конрадовича Мейендорфа, девица 30 лет, проживающая в имении при родителях; имеет двух братьев, окончивших Юрьевский университет, – Фридриха, по профессии помощника присяжного поверенного, проживающего в гор. Ревеле по Соборной площади № 4, и Вильяма, проживающего в имении «Охт», где он исполняет обязанности управляющего, и сестру, состоящую замужем за владельцем имения «Лаупа» [179] бароном Отто Рейнгольдовичем Таубе.

Отец Ольги Мейендорф приходится двоюродным братом члену Государственного совета генерал-адъютанту барону Мейендорф. Имение «Охт» по своему благоустройству бедное, и владельцы его известны как люди малосостоятельные.

Адресатом письма является отставной коллежский советник Павел Николаевич барон Николаи, 52 л., лютеранского вероисповедания, проживающий в Петрограде по Б. Конюшенной № 6, прописанный по бессрочной паспортной книжке, выданной Государственной канцелярией от 6 ноября 1899 года за № 141.

Упомянутый в письме «Гарте» является немецким подданным Карлом-Отто Гарте, род. в 1873 году, который прибыв 6 января 1914 года из Риги в гор. Ревель, проживал до 9 января, прописавшись по паспорту, выданному магистратом гор. Доберон от 23-го июня 1913 г. за № 19, а 9-го января Гарте выехал в Петроград, где проживал в гостинице «Россия» по Набережной реки Мойки, и затем выявлен выбывшим 28 января 1914 года в гор. Варшаву.

Ссылка в письме на лагерь военнопленных относится к лагерю австрийцев, помещающемуся в имении «Гумаль» [180], расположенном в 11 верстах от имения «Охт» Ревельского уезда и принадлежащем барону Эрнесту Штакельбергу, известному населению за человека, преданного германизму.

Из содержания самого письма видно, что работа по сбору пожертвований в пользу военнопленных производилась в Гарте, Мейендорф же высказала лишь свое намерение содействовать этой работе, в случае получения на то разрешения.

Ввиду этого, за Мейендорф и ее имениями учреждено было наблюдение как в отношении ее лично, так и ее корреспонденции, но таковым наблюдением никаких новых данных относительно намерений ее по сбору пожертвований добыть не удалось. За Мейендорф наблюдение продолжается, и переписка будет возбуждена лишь в том случае, если получатся определенные указания на нелегальные сборы пожертвований в пользу военнопленных.

Полковник Тихонович [181]

РГВИА. Ф. 2031. Оп. 4. Д. 552. Л. 103–104.

14. Рапорт ротмистра Владимирова о командировке в г. Пернов. 10 августа 1915 г.

Секретно. Отдельного корпуса жандармов ротмистр Владимиров. 10 августа 1915 г. № 15. Гор. Кронштадт. Начальнику Кронштадтского жандармского управления.

Доношу, что при выполнении особого, совершенно секретного поручения в районе Лифляндской и Эстляндской губерний, куда я был командирован по повелению главнокомандующего VI армией, согласно предписанию начальника штаба названной армии от 5-го сего августа за № 7460, я около 5 часов вечера 6-го того же августа прибыл на автомобиле штаба Морской крепости Императора Петра I, совместно с и. д. помощника начальника разведывательного отделения штаба VI армии поручиком бароном Каульбарсом, в город Пернов Лифляндской губернии, находящийся на побережье залива того же названия.

Около 7 часов вечера местной администрацией по указанию военных властей было отдано распоряжение о том, чтобы жители, ввиду имеющихся указаний о появлении в заливе неприятельских судов, избегали показываться на улицах и не зажигали огней в помещениях с наступлением темноты.

В целях проверки этих сведений я отправился на набережную залива, где в то время находившиеся в Пернове воинские части занимали назначенные им на случай наступления противника полевые укрепления. В половине 9-го часа вечера на горизонте показалось несколько неприятельских судов, направлявшихся к Пернову. К берегу стало приближаться 2, по-видимому, транспорта или больших парохода уже совершенно ясно видимых простым глазом. Огня ни с нашей, ни с неприятельской стороны в это время открыто не было. Вынужденный ввиду необходимости выполнения возложенных на меня задач, а также и наступившей темноты возвратиться в город, я не имел возможности продолжать дальнейшее наблюдение.

В это же время экстренные поезда стали вывозить жителей из города и бегство жителей продолжалось всю ночь. Ночью также были отправлены два поезда, с коими выехало весьма большое число семей служащих, приезжих и местных жителей. Неприятель, по-видимому, не предпринимал никаких активных действий, равно не открывали огня и наши войска. На утро многие в городе успокоились и даже начали открываться лавки.

Между тем в городе распространилось известие о падении Ковны и о том, что неприятель большими силами проник в Рижский залив, потопил зафрактованный морским ведомством для перевозки военных грузов коммерческий пароход «Дагмар», сняв с него предварительно и арестовав команду, а трех находившихся на нем женщин высадив в шлюпку, которая и прибыла на побережье. Сведения эти внесли в население полное смятение и оставшиеся жители стали поспешно покидать город, направляясь к востоку и северо-востоку от него. Большинство бросало свои квартиры и дома без всякого присмотра и выбегая из домов в чем есть. Около 11 часов утра я совместно с поручиком бароном Каульбарсом должен был выехать на автомобиле из города и направиться по прибрежной дороге на юг к селению Гайнаш, расположенному в 60 верстах на берегу Рижского залива. В это время с неприятельских судов был открыт по городу артиллерийский огонь. Подъезжая к мызе Ула, в 12 верстах к югу от Пернова мы слушали также артиллерийские выстрелы, раздавшиеся с батареи, расположенной на берегу. Пехотные части уже занимали окопы и ожидали приближающегося противника. Ввиду неотложности в исполнении поручения мы продолжали следование к югу и скоро удалились на такое расстояние, что звуков выстрелов стало уже не слышно.

Прибыв около 2 часов дня в Гайнаш и выполнив успешно поручение, мы выехали обратно. При проследовании через мызу Таккерорт мы были остановлены командиром отряда пограничной стражи, который предупредил нас, что дальнейшее следование не безопасно, так как вся прибрежная дорога обстреливается неприятелем, который высадил десант у мызы Ула и отрезал сообщение с Перновом, повредив также телефон и телеграф, ввиду чего он не получает уже никаких распоряжений из Пернова, а также и не знает, что творится в Гайнаше, где по некоторым сведениям неприятелем также высажен десант. Зная по опыту Японской кампании, что известия подобного характера весьма часто оказываются преувеличенными, я предложил поручику Каульбарсу, не придавая им значения, следовать дальше, тем более, что обходная дорога была слишком удалена от цели нашего следования города Пернова, и для объезда по ней потребовалось бы истратить лишних 2 часа времени, чего не допускала срочность выполнения поручения.