Сюзан Нейпир - Волшебные миры Хаяо Миядзаки [litres]

В первые дни после войны оккупационные власти, казалось, подталкивали Японию в левом направлении. Кавалькада реформ внезапно закончилась с началом Холодной войны и зарождением Корейской войны. В рамках политики «обратного курса» оккупационные власти решили, что стабильность важнее радикализма. Они даже вернули на посты лидеров, которых всего несколько лет назад называли военными преступниками. Влияние профсоюзов на ход переговоров резко уменьшилось, и многие впечатлительные японские граждане сочли уход от первоначальной оккупационной политики предательством светлых надежд на демократию и воцарение западных идеалов.

В глазах многих левых японцев так называемое дело Мацукава стало одним из целого ряда событий, означающих, что правительство ведет тайную борьбу с профсоюзами. В этой аварии поезд сошел с рельсов и перевернулся, что привело к гибели трех членов паровозной бригады. Ответственность за происшествие приписали японской коммунистической партии и членам государственного железнодорожного профсоюза, вероятно, в отместку за антипрофсоюзные действия правительства. Миядзаки был слишком молод, чтобы быть в курсе всех подробностей крушения поезда в 1949 году, но дело получило широкую огласку, и вину или невиновность обвиняемых так до сих пор и не установили. Миядзаки поддерживал членов профсоюза, потому что верил, что для правительства они всего лишь козлы отпущения, а мать горячо поддерживала правительство. Семья вспоминает один случай, когда Хаяо с матерью так яростно спорили, что он в конце концов выбежал из ее комнаты в слезах. Эта ссора важна по ряду причин. Она показывает глубину отношений матери с сыном и, вероятно, подлинное уважение, которое Миядзаки питал к матери. Его яростная попытка победить ее в споре показывает как их сильные чувства друг к другу, так и явное неравнодушие Миядзаки к мнению матери.

А еще она демонстрирует возрастающую силу его политических убеждений. В то время, когда произошел этот спор, ему было двадцать два года, и он только что окончил университет Гакусюин, направление политики и экономики. Многие члены императорской семьи учились в этом университете, а скандальный правый писатель Юкио Мисима закончил при нем старшие классы школы. Едва ли в этом месте могли поощрять левые симпатии, но к тому времени, как туда поступил Миядзаки, в обязательную программу для экономистов уже входило учение Маркса, как и в большинстве японских университетов.

Марксизм казался особенно привлекательным в послевоенной Японии. Интеллектуалы, разочарованные сначала войной, а затем и обратным курсом оккупации, искали альтернативную идеологию и стремились реабилитировать немногих левых лидеров довоенного периода, выступавших против милитаризма и империализма. Кроме того, марксизм был связан с Европой как своими корнями, уходящими в девятнадцатый век, так и масштабным социалистическим экспериментом, проводимым в Восточной Европе под гегемонией Советов времен Холодной войны. Многие в то время считали Европу образцом роскоши, и этот образ экзотической и привлекательной Европы запечатлен Миядзаки еще в «Замке Калиостро» .

Левые убеждения режиссера легли в основу политических событий в мирах Миядзаки и проявились сначала в его общинной сельскохозяйственной утопии в сериале «Конан – мальчик из будущего», затем в образах голодающих валлийских шахтеров в «Небесном замке Лапута», и наиболее явно – в портрете уставшего от жизни героя в «Порко Россо», который «лучше будет свиньей, чем фашистом».

Есть и другие черты школьной и студенческой жизни Миядзаки, которые сыграли непосредственную роль в его развитии как аниматора, и наиболее заметная из них – глубокое погружение в искусство.

В средней школе Миядзаки начал брать уроки масляной живописи у преподавателя по имени Сато, который стал ему не только учителем, но и наставником, они беседовали обо всём на свете. Сато не всегда давал мальчику ту эмоциональную поддержку, о которой тот мечтал, но его смело можно назвать одним из «старших братьев» режиссера. И Арата, и Сато, и другие «братья» вдохновляли и направляли его в личной и профессиональной жизни и иногда раздражали и расстраивали, как обычно и делают старшие братья. Сато свел Хаяо и его будущую жену, и эта символическая роль свидетельствует о том, как важен он был для пары. Самым значимым старшим «братом» Миядзаки стал его коллега-режиссер в студии «Гибли», интеллектуально и политически преданный Исао Такахата. Позднее таким стал и энергичный продюсер Тосио Судзуки, который, хотя и был моложе, оказал большое влияние на работу и жизнь Миядзаки.

Долгие беседы с Сато помогали юному художнику справиться с испытаниями подросткового возраста, но в старших классах ему всё равно было трудно, особенно из-за того, что японцы называют «экзаменационным адом» (речь идет о государственных вступительных экзаменах в вуз). Подготовка к экзаменам в престижный университет очень изнурительна, зато такое образование по сей день служит билетом в респектабельный средний класс японского общества.

Но Миядзаки, кажется, уже тогда решил, что такая жизнь не для него. Он утверждает, что большую часть времени в старших классах проводил за рисованием манги, в частности гэкига – одной из ее разновидностей. Этот жанр был более реалистичным и более социально ориентированным, чем детская манга, и процветал в активистской политике 1960-х годов, но уже к тому времени, как Хаяо окончил школу и поступил в университет, стал полноценным направлением, представляющим альтернативу более развлекательной манге мейнстрима. Миядзаки открыл для себя гэкига «в темные дни подготовки к вступительным экзаменам в университет… В гэкига не было понятия счастливого конца. Художники старались завершать свои истории как можно циничнее. Для абитуриента, проходящего экзаменационный ад, такие мрачные настроения оказались глотком свежего воздуха» [64] Миядзаки. Starting Point , 49. .

В конце концов он перерос насилие и горечь жанра гэкига. «Я подумал, что лучше было бы честно выражать мысль о том, что то, что хорошо, – хорошо», – вспоминает он [65] Там же. . Но в «Конане» мы видим суровые классовые распри, которые упоминаются и в «Принцессе Мононоке» , где много жестоких битв и явная социальная иерархия.

Оставаясь крайне левым наблюдателем социальных проблем, Миядзаки упорно боролся с легкими цинизмом и дешевым нигилизмом. В группе по изучению детской литературы, которую Хаяо посещал в университете, он получил более позитивный опыт. Учебные группы и сегодня являются важной частью японских вузов, и часто они формируются вокруг культурных и поп-культурных явлений: музыки, манги, научной фантастики. Во времена Миядзаки учебные группы по манге и научной фантастике запрещали, поэтому он вернулся к изучению детской литературы, в основном английской литературы времен его детства.