Владимир Макеев - В море Травкин

Но экипаж той субмарины спасли неподалеку от своих берегов. «К-52» лежала на дне в районе, контролируемом врагом. Надо было обмануть противника и всплыть, спасти и экипаж, и корабль, рассчитывая только на свои силы. А над нашей лодкой продолжали рваться глубинные бомбы. Ее спасало то, что противник не предполагал, что советский корабль находится на такой огромной глубине, и ставил взрыватели на бомбах на меньшее углубление.

Взрывы то уходили в сторону, то приближались к кораблю. Слышались писклявые щелчки по корпусу — гидролокаторы врага вели непрерывный поиск, поэтому следовало уйти из района. Морякам из четвертого отсека пока не удавалось полностью заделать пробоину. Вода продолжала просачиваться в лодку. А всплыть нельзя, не откачав воду. И откачать нельзя. В ней соляр, который сразу расплывется по поверхности воды большим демаскирующим пятном.

Что делать? Решай, командир. У тебя наибольший боевой опыт. Ты отвечаешь за весь экипаж, за корабль. Наконец, в твоих руках и твоя жизнь, так нужная и флоту, и семье…

Травкин решил ждать. Приказал выключить все шумящие механизмы. Даже регенерационные патроны, хотя дышать было тяжело. Только гирокомпас пел однообразную тихую песню. Через два часа Иван Васильевич приказал включить водооткачивающие помпы. Как только они заработали, гидроакустик снова услышал нарастающий шум винтов.

Затаившиеся корабли выжидали. Мгновенно были остановлены помпы, враг не успел обнаружить лодку.

Наконец, радостный гидроакустик доложил, что слышит затухающий шум винтов кораблей. Они ушли, можно было без боязни откачивать воду из поврежденного отсека. Помпы работали на полную мощность, но вода убывала медленно. Оказалось, приемные патрубки то и дело забивались мелкими обломками аккумуляторных батарей. Стали пускать помпы по очереди: одна откачивала воду, другую чистили.

Когда в лодке осталось уже немного забортной воды, Травкин решил всплывать. Принял меры предосторожности: вдруг поблизости без хода затаились вражеские корабли. Приказал артиллеристам готовиться к бою, бросив короткое:

— Стрелять так, как комендор Богов!..

Моряки знали, о ком идет речь. В 1919 году Советская республика находилась во вражеском кольце. В тот период на Петроград наступала армия белогвардейского генерала Юденича, поддерживаемая английской эскадрой — 12 крейсерами, 20 эскадренными миноносцами, 12 подводными лодками и другими кораблями. Наша морская оборона опиралась на минно-артиллерийскую позицию и боевые корабли Балтийского флота.

4 июня в Капорском заливе эскадренные миноносцы «Азард» и «Гавриил» приняли бой с четырьмя английскими эсминцами и подводной лодкой. Наблюдатели с эсминцев заметили следы двух торпед и показавшуюся из воды рубку подводной лодки. Наши корабли уклонились от торпед, а комендор с «Азарда» Богов послал снаряд точно в рубку вражеской субмарины. Потеряв управление, она вошла на минное поле, подорвалась и затонула.

Советские эскадренные миноносцы перенесли огонь на эсминцы врага, один из них повредили, остальных заставили уйти.

В 1928 году наши моряки подняли потопленную почти десятилетие назад лодку, останки интервентов вернули англичанам. «Л-55» вошла в строй советского военного флота под тем же названием, чтобы напоминать бывшей «владычице морей» о ее интервенции против Советского Союза и о позорном бегстве ее кораблей сначала в Капорском заливе, затем и со всей Балтики.

Лодка всплыла на поверхность. Травкин первым выскочил на мостик. Горизонт был чист. Невыгодная для подводного корабля дуэль, к счастью, не состоялась. Заработали дизели, им надо было дать прогреться. Вдруг опять показались вражеские корабли. Иван Васильевич приказал дать форсированный ход. Делать это при непрогретых двигателях по инструкции нельзя, но командир лодки решил таким путем уйти от противника, имевшего меньшую скорость. Это был единственный выход. Погружаться рискованно, масляное пятно выдало бы место лодки.

У бортов стали падать снаряды. Травкин, не меняя скорости, маневрировал, сбивал врагу прицел. Вскоре на лодке с облегчением вздохнули. Орудия сторожевиков перестали доставать до «катюши».

Травкин понимал, что корабли вызовут авиацию. Рассвело, и, уклонившись от прежнего курса, «К-52» легла на грунт. Под давлением забортной воды через заглушенные отверстия в четвертом отсеке усилились протечки воды. У Ивана Васильевича болели голова и рука, казалось, на исходе последние силы. И его, и измученного борьбой с водой и неисправностями экипажа.

Командир прошел в четвертый отсек.

— Молодцы! — похвалил он мотористов и электриков. — Что будем делать, комиссар? — это уже секретарю партийной организации Ивану Константиновичу Середину.

— Одна голова хорошо, много — куда лучше, — ответил тот. — Соберем коммунистов и комсомольцев, посоветуемся.

На собрании М. А. Крастелев доложил, что в аварии виновата не техника, а стечение обстоятельств. Во время срочного погружения мотористы продували дизели, в них попала вода. Команда на срочное погружение не была дана ревуном, как это должно делаться при всплытии, поэтому действия моряков оказались неоперативными. Огромным давлением воды и разорвало топливную цистерну, вода пошла в отсек.

— Что-то могли предотвратить и люди, — заметил Травкин. — Снова не хватило опыта.

Вырисовалась общая безотрадная картина: из-за полученных повреждений корабль не сможет воевать.

Поднялся с места высокий, стройный Михаил Гусаров:

— Как же мы вернемся, не потопив ни одного вражеского судна? Это позор на весь флот.

У молодежи, жаждавшей немедленных побед, его слова вызвали полное одобрение. Травкин понимал, люди давно рвались в море, хотели громить врага, и вдруг их надежды оказались напрасными. Обидно, но экипаж уже совершил своего рода подвиг: спас корабль, увел от грозного противника. Об этом Иван Васильевич и сказал на собрании.

Какой меркой измерить то, что он, раненый, передвигаясь с помощью фельдшера, несколько дней руководил людьми?..

Подводя итоги прениям, Иван Васильевич сказал:

— Возвращаться необходимо. Постараемся после расквитаться с фашистами.

Ночью 23 ноября лодка всплыла. Прежде всего следовало понадежнее заделать течь. Мотористы Виктор Жмаков и Константин Лаврентьев спустились в аккумуляторную яму. Вокруг трещины в прочном корпусе они просверлили отверстия, нарезали в них резьбу, наложили на место поступления воды резину и металлическую заплату, крепко прижали их болтами. Когда Жмаков и Лаврентьев трудились в яме, к ним несколько раз подходил Травкин, хвалил и изредка поторапливал:

— Скорее, скорее, ребята, скоро будет светать, а нам до рассвета надо от этого места подальше уйти. Получили разрешение на возвращение в базу.