Тед Дикс - Марк Болан

«Какой забавный парнишка!» — подумала я.

Но у него были невероятные глаза. Это было физическое притяжение, как я уже говорила, меня будто по голове ударило. Но таким уж был Марк. Он мог войти в комнату в ужасном виде, похожем на засранца, но в нём было своё очарование. То есть, тогда он не был знаменит, меня привлекла вовсе не его слава или что–то подобное …Так или иначе, Пит и Эндрю спросили у меня, что я о нём думаю. Я ответила, что слышала «Душистый Сад» Джона Пила, и что шоу мне понравилось. Я слышала всего две его песни, включённые в это шоу, но они не были похожи ни на кого… Что–то должно было случиться…

Джон Пил: Впервые я услышал о Марке в 1967 году, когда я работал на пиратской радиостанции Радио—Лондон. Тогда я только–что вернулся из Калифорнии. Это было сразу же после того, как он ушёл из Детей Джона, и он прислал мне свою демонстрационную пластинку и ряд плёнок, записанных им вместе со Стивом Туком. Он спросил у меня, что я думаю о его песнях. Они мне очень понравились, и поскольку на Радио—Лондон это было возможно, я выпустил их в эфир.

Джун Болан: … На следующий день у них была игра в Иллингском колледже, и Эндрю предложил нам съездить туда и посмотреть на их концерт — на Марка и Стива Тука. Это было дневное шоу, мы приехали к его середине и досидели до конца. У них был маленький усилитель Вокс-АС, но не было никакой подзвучки, абсолютно ничего, просто один микрофон на согнутой вешалке. Но в нём было нечто такое, что невозможно отвергнуть. После концерта мы сказали ему, что можем отвезти его домой. По счастью у Floyd был свой Бентли, и, поскольку права были только у меня, вела его я. В те дни для меня это было большое событие. Мне было всего двадцать, и, на мой взгляд, в Бентли разъезжали исключительно шикарные люди. Тем не менее, мы отвезли Марка в дом его матери, у неё был небольшой сборный блочный дом в Уимблдоне, который назывался «Летнее Время», мы его там высадили, и вместе с Эндрю вернулись на работу. Примерно через час зазвонил телефон. Это был Марк. Он сказал, что должен немедленно со мой встретиться. Я подумала:

«О, Боже! Уже проблемы!»

Я сказала Питу и Эндрю, что, возможно, это по делу, и они решили, что мне стоит пойти. Когда я туда пришла, я вошла, и Марк сказал мне:

— Я в тебя влюбился, и я не знаю, что с этим поделать…

Джон Пил: … он мне нравился как человек, и мне нравилась его музыка. С той поры, если я где–то вёл концерт, то я просил Марка со Стивом приехать и поиграть. Зачастую, устроители бывали не слишком этому рады, потому что им не нравились люди, сидящие на сцене и молотящие по детским инструментам и поющие в странной, непривычной манере. Но, всё же, пришло время, и им это начало нравиться, и мы вместе провели достаточно много концертов, я думаю около двадцати — двадцати пяти, что–то вроде этого.

Джун Болан: Он получал по 5 фунтов за игру. Поскольку он жил в Уимблдоне, такси домой плюс все издержки обходились ему примерно в пять фунтов.

Джон Пил: Я имел больший статус, чем они, но потом всё изменилось. Они стали «Тираннозавром Рэксом, которых представляет Джон Пил», как оно, впрочем, и должно быть. С тех пор, с точки зрения Марка, дела шли лучше и лучше.

Джун Болан: Через два дня после нашего знакомства мы решили жить вместе. У меня был Хиллмен Коммер, которым я очень гордилась. Хорошо помню, что он обошёлся мне в 40 фунтов, и что в фургоне был матрац. Я должна была быть с ним, поэтому я подъехала к дому его матери, постучала, в дверь, забрала его, и следующие четыре ночи в Уимблдон Коммон мы провели вместе в моём маленьком фургончике.

Даная Брук, Ивнинг Ньюс, 10 марта 1978: «В те дни Марк и Стив Тук играли в парках бесплатно. Марк пел и играл на акустической гитаре. Стив подпевал на бонгах.»

Джун Болан в интервью Данае Брук, Ивнинг Ньюс: Они сидели на газонах, а люди собирались вокруг, чтобы их послушать. Бесплатно. Тогда бывали и такие игры.

Даная Брук, Ивнинг Ньюс: «Скоро Марк бросил играть в парках и перешёл в [клуб] Миддл Ёрт в Ковент–Гардене. Это было место, где ребята могли послушать живую музыку и потанцевать под неё.»

Тони Висконти, продюсер пластинок Болана, основной человек, способствовавший успеху ТиРэкс: Оба моих начальника, Дэвид Платц и Денни Корделл, приказали мне найти группу, которую можно продюсировать. Я походил по клубам. В то время — это был 1967 год — существовали только рок–группы «Цветочной власти». Однажды вечером я зашёл в клуб Неопознанный Летающий Объект и увидел Тираннозавра Рэкса, в зале сидело 300 загипнотизированных слушателей. У них была очень плохая микрофонная система, но было ясно, что у Марка очень необычный голос. В те дни он здорово пел трели. Кроме того, я обратил внимание на реакцию публики: они реагировали не только на музыку, они были заворожены его образами.

Джун Болан: Я хочу сказать, что он умел брать всего аккорда четыре или около того. Но он садился по–турецки со своей акустической гитарой и пел песни, которые никто никогда не слышал. Слова в них даже не рифмовались, это не были песни типа «кровь–любовь». В них были необычные слова, странные фразы, полные ссылок на диковинную мифологию, наполовину созданную им самим, а наполовину позаимствованную из греческой и персидской мифологии.

Марк Болан, ноябрь 1972: На самом деле, я не слишком нуждаюсь в том, что обо мне говорят люди. Полагаю, среднему рок–н–роллеру я могу показаться слегка эксцентричным или необычным. Когда мне было шестнадцать, я обучался магии и понял многое из того, что происходит во Вселенной, но я знал это всегда. Просто я не был уверен, верно ли это. В своём раннем творчестве я писал о… ну, чтобы выразить себя, я использовал научную фантастику, потому что в то время так было принято.

Тони Висконти: Поскольку зарабатывал он мало, одевался oн в лохмотья и играл на гитаре ценою в 12 фунтов.

Джун Болан: У него была маленькая гитара Саауки, копия Гибсона; одна из всех этих японских копий. По пятницам я отдавала её в заклад, если за неё давали подходящую сумму. По счастью, всегда что–то подворачивалось, к понедельнику деньги у нас появлялись, так что он шёл и выкупал её.