Юрий Фельштинский - Джордж Оруэлл (Эрик Блэр). Жизнь, труд, время

Первая американская публикация эссе вызвала критические отклики. Соученики, включая и Коннолли, бывшие учителя, а также появившиеся исследователи творчества и взглядов Оруэлла доказывали, что автор несправедливо обошелся со своими учителями в начальной школе, что об этом свидетельствуют воспоминания других ее питомцев, письма самого Эрика родителям, да и тот факт, что после школы Святого Киприана Эрик смог поступить в Итон. Бывший учитель Эрика, ставший профессором Кембриджского университета - Э. Гау, - написал даже в газету «Санди тайме» письмо, в котором решительно отвергал «ужасы», описанные Оруэллом, и убеждал его вдову ни в коем случае не публиковать эссе в Великобритании 57 57 Sunday Times. 1967. June 16. .

Иными словами, Эрик Блэр с раннего детства сохранил глубокую неприязнь ко всему тому, что ему навязывали, что пытались его заставить делать насильно, против собственной воли. Особенно ненавистны ему были любые формы грубого «выкручивания рук» и прежде всего физического насилия. Воплощением последнего были телесные наказания и порки детей, которые в британской школе начала XX века рассматривались как нечто естественное 58 58 Любопытно, что Уинстон Черчилль (он, правда, поступил в начальную школу на тридцать лет раньше Эрика, но за эти годы консервативная традиция ничуть не поменялась) при всем своем взрывном и неуживчивом характере никогда не давал резко негативных характеристик своей школе, несмотря на зубрежку, порки и отрицательные характеристики, направляемые его родителям (Бедарида Ф. Черчилль. М.: Молодая гвардия, 2012. С. 33). .

Во-вторых, эссе-воспоминания ярко свидетельствуют о том, что если уж Блэру-Оруэллу что-то очень не нравилось, он отнюдь не стремился сдержать свои эмоции, а, наоборот, развертывал их в полном объеме, давая максимальный выход своим чувствам, порой делая это в парадоксально преувеличенной форме, хотя иногда сознавал, что излишне заострил свои критические стрелы и позже даже сожалел об этом. Так было, очевидно, и в данном случае, когда уже готовое произведение автор вначале не торопился передавать в печать, а затем вообще отказался от его публикации.

В-третьих, с самых юных лет у Эрика, будущего Джорджа, стало складываться отнюдь не оптимистическое видение действительности. Там, где другие дети усматривали лишь мелкие, случайные неприятности, он видел общее несовершенство, даже порочность бытия. Не случайно тот же Сирил Коннолли назвал застенчивого Эрика «одним из тех мальчиков, которые, казалось, родились стариками» 59 59 Brander L. George Orwell. London: Longmans, Green and Co., 1954. P. 4. . Возможно, этот пессимистический настрой, проявившийся еще в детском возрасте, значительно сократил земные дни Оруэлла.

Только после этих замечаний можно попытаться на основании воспоминаний представить жизнь Эрика в школе Святого Киприана, даже скорее представить не саму его жизнь, а то, как воспринималась она детским сознанием, тем более таким нервным и чувствительным, во много раз умножавшим трудности и беды. О том, что впечатления о школьных годах были прочными и резко отрицательными, свидетельствует, что еще задолго до «Радостей детства» Эрик не раз упоминал о школе, и каждый раз с вполне определенными негативными интонациями. В первом его романе «Дни в Бирме» (или «Бирманские дни») о персонаже, служившем в какой-то степени автопортретом, было сказано: «Его воспитывали в третьесортном пансионе, убогом и насквозь фальшивом. Копируя стиль дорогих закрытых заведений, там имелись и аристократичный церковный тон, и крикет, и латынь, и школьный гимн “Жизнь - это матч”, где Бог уподоблялся главному рефери, но не имелось важнейшей ценности дорогих школ - подлинной культуры. Мальчики достигали поразительных успехов в невежестве. Никакими порками не удавалось впихнуть в них отчаянно нудный учебный хлам, а нищие, никудышные учителя не годились на роль мудрых и вдохновляющих наставников».

Унижения Эрика в школе начались с того, что изменение обстановки, жизнь вне материнского дома привели к довольно частому у детей энурезу (ночному недержанию мочи). Современная медицина считает энурез естественным явлением примерно до четырех-пяти лет. Но у Эрика он возник в восьмилетием возрасте, причем не в домашней постели, а в детской спальне пансионата (в каждой комнате ночевали по четверо детей). Медики полагают, что к энурезу у детей раннего школьного возраста могут привести эмоциональные нагрузки, внешние давления, вообще любые важные изменения в окружающей среде. Именно это и произошло с ребенком, когда он оказался в пансионате с жесткой дисциплиной, спартанскими нравами, грубостью учителей, постоянными унижениями, да к тому же и физическими наказаниями.

Эрика впервые выпорол кнутом «сам» супруг хозяйки и директорши как раз за то, что он мочился в постель, причем выпорол дважды подряд - второй раз, услышав, что ребенок сказал своим товарищам, что ему было не очень больно. Вторая порка, как это легко себе представить, была намного более жестокой. Но Эрик возненавидел школу далеко не только за физические наказания, хотя они запомнились наиболее остро, так как особенно унижали его личность, которая давала себя знать уже в самом юном возрасте. Он крайне болезненно ощущал и то, что кормили невкусно, к тому же давали мало пищи (многие выпускники свидетельствовали, что хозяева школы накопили неплохое состояние, экономя на продуктах для детей), и жесткую дисциплину (особенно тот факт, что по утрам детей заставляли мыться в холодном пруду, находившемся на краю школьного двора), и обязательные занятия тяжелыми видами спорта (особенно Эрику неприятен был футбол с его грязным мячом, непременно попадающим в лицо).

В британских правящих и элитных кругах весьма важным и модным считалось воспитывать детей из самых знатных семей в спартанском духе, учить их «построить свой характер» с тем, чтобы уметь достойно - спокойно и внешне легко - преодолевать в будущем самые неожиданные трудности и неудачи. Сам по себе это был неплохой принцип воспитания, но, как и все, что возводится в абсолют, часто приводил не к укреплению характера, а к противоположным результатам и даже к тому, что у детей возникали тяжелые хронические болезни и душевные расстройства. Случались и самоубийства.

Не исключено, что еще в приготовительной школе у склонного к простудным заболеваниям Эрика возникла та легочная болезнь, которая в конце концов свела его в могилу. Именно в первые годы пребывания в школе он стал болеть бронхитами и каким-то «желудочным кашлем» (так иногда называют кашель, возникающий из-за заброса содержимого желудка в пищевод). На это, однако, старшие (родители и воспитатели) не обращали внимания, полагая, что все пройдет само собой.