Юрий Фельштинский - Джордж Оруэлл (Эрик Блэр). Жизнь, труд, время

Такого рода разовые контакты усиливали презрительное отношение к женскому полу, которое было характерно для героя этой книги с его юношеских лет. Явно под влиянием собственных эмоций возник написанный им «Романс» 158 158 При жизни Оруэлла стихотворение не было опубликовано. Его обнаружил в архиве писателя (рукопись на листе бирманского официального правительственного бланка) Б. Крик (George Orwell Archive. A/l/S; Crick В. George Orwell: A Life. P. 161-162). , сочетающий пародию на сентиментальный любовный романс с откровенными низменными эмоциями как мужчины, так и его партнерши:

«Неопытен и юн В далеком Мандалае,

Я поражен был девушкой -Ах, прелесть неземная!

Ах, золотая кожа, зубки И темные власы -За ночь я двадцать джаджей 159 159 Д ж а д ж - бирманская денежная единица того времени. Бросаю на весы!

Но чистая, печальная,

В глазах тоски печать,

Она по-детски пискнула:

“Я стою двадцать пять!”» 160 160 Перевод Л. Шустера.

Правда, судя по воспоминаниям некой дамы по имени Элиза Мария Лэнгфорд-Раэ, она была близка с Блэром довольно длительное время во время его службы в поселке Инсейн и городе Маулмейн. Лэнгфорд-Раэ написала в индийскую газету в 1950 году, когда биография Оруэлла еще серьезно не изучалась и о его пребывании в этих местах широкой публике не было известно. М. Шелден считает сведения Лэнгфорд-Раэ достоверными 161 161 Shelden М. Orwell: The Authorised Biography. P. 109-110. , хотя та и сообщает, что Эрик вроде бы очень хвалил ей и школу Святого Киприана, и Итонский колледж.

В связи с состоянием здоровья Блэр попросил начальство изменить условия его контракта, исключавшего выезд за пределы Бирмы, и покинул эту страну летом 1927 года. Правда, вначале он осторожно ходатайствовал только об отпуске, но возвращаться скорее всего не собирался и, уже находясь в Британии, договорился о полном прекращении действия служебного соглашения. Вот как сам герой передавал свои мысли и ощущения того времени:

«Когда я ехал домой в отпуск в 1927 году, я наполовину уже решил покончить со своей работой, и сам глоток английского воздуха укрепил меня в этом желании. Я не собирался возвращаться, чтобы опять стать частью этого жестокого деспотизма. Но я хотел значительно большего, чем только избавиться от прошлой службы. В течение пяти лет я был частью системы угнетения, и это породило во мне осознание вины. Я вспоминал бесчисленные лица - лица обвиняемых на скамье подсудимых, людей, ждущих решения судьбы в камерах, подчиненных, которых я третировал, и пожилых крестьян, на которых я смотрел свысока, слуг и кули, которых я мог двинуть кулаком, когда был в плохом настроении (почти каждый совершает такие вещи на Востоке, по крайней мере изредка. Восток создает массу провокационных поводов) - все это сурово преследует меня» 162 162 Orwell G. The Road to Wigan Pier. P. 129. .

Блэр не преувеличивал. Бывали случаи, когда он срывался и применял физическую силу против кого-то из местных жителей, который ему доставил пусть незначительную неприятность. Профессор Рангунского университета Маунг Хтин Аунг вспоминал, что в те далекие дни, когда он был начинающим студентом, произошел следующий эпизод. Он с друзьями находился на платформе пригородной железнодорожной станции, когда бирманский подросток-школьник на бегу случайно толкнул некого белого господина так, что тот чуть не упал. Господин догнал мальчика и изо всех сил ударил его тростью по спине. Молодые люди окружили белого господина, завязался спор. Господин отвечал не очень агрессивно, но с сознанием собственного превосходства. Спор продолжался и в вагоне подошедшего поезда. Когда студенты вышли из вагона, железнодорожный служащий объяснил им, что они здорово рисковали, так как спорили с высокопоставленным полицейским офицером Блэром. Аунг, правда, подчеркивает, что Блэр не представился студентам, говорил с ними миролюбиво и не предпринял против них никаких мер 163 163 Htin Aung. Orwell and Burma. // The World of George Orwell, London: Weidenfeld and Nicolson, 1971. P. 19-30. .

Более кратко, но не менее четко Блэр характеризовал причины своего отъезда из Бирмы в автобиографии 1940 года: «Я отказался от этой работы отчасти потому, что климат разрушал мое здоровье, частично в результате того, что у меня уже были неопределенные мысли о создании книг, но главным образом потому, что я не мог более служить империализму, который я стал все более понимать как систему вымогательства» 164 164 Orwell G. The Collected Essays, Journalism and Letters. Vol. 2. P. 23. .

Эрик хорошо запомнил и позже с нескрываемым чувством стыда рассказывал об одном унизительном эпизоде, происшедшем с ним. Он инспектировал подведомственные полицейские участки и присутствовал в одном из них во время допроса какого-то подозреваемого, которого его подчиненные принуждали с применением насилия дать признательные показания. Внезапно к нему приблизился американский религиозный миссионер, который неизвестно каким образом оказался в здании полиции. В течение нескольких минут он молча наблюдал, как полицейские издеваются над бирманцем, а затем тихо прошептал Блэру: «Я не хотел бы заниматься работой, подобной вашей».

Слова заокеанского миссионера ужалили Блэра в самое сердце. Они прозвучали для него острым напоминанием, что он занимается грязной работой, что для американского миссионера и преступники, и полицейские были представителями одной банды 165 165 Orwell G. The Road to Wigan Pier. P. 137. .

В конце июня 1927 года, получив разрешение на отпуск, Эрик Блэр отправился в Рангун, а оттуда 14 июля на пароходе «Шропшир» отплыл на родину с намерением, становившимся все более твердым, стать писателем. В начале августа Эрик Блэр сошел с корабля во французском порту Марсель и планировал некоторое время побыть во Франции, посмотреть Париж, а уж затем возвратиться в родные английские пенаты. Чуть ли не на следующий день с ним произошел случай, который хорошо запомнился и показался символичным.

Эрик зашел в местное отделение какого-то британского банка, чтобы поменять валюту, разговорился с клерком, а затем, продолжая болтать, вышел вместе с ним на улицу. Внезапно они увидели приближающуюся толпу людей в рабочих костюмах. Это были демонстранты, несшие знамена и плакаты «Свободу Сакко и Ванцетти!». Кто такие Сакко и Ванцетти, Блэр уже знал по последним номерам газет, которые он теперь, оказавшись на европейской суше, имел возможность просматривать. Это были американские рабочие итальянского происхождения, профсоюзные активисты, анархисты по политическим взглядам. В 1920 году они были обвинены в убийстве кассира и двух охранников обувной фабрики в городке Саус-Брейнтри (или Южный Брейнтри, штат Массачусетс).