Юрий Фельштинский - Джордж Оруэлл (Эрик Блэр). Жизнь, труд, время

На судебном процессе в городе Плимут присяжные признали их виновными, несмотря на крайне слабую доказательную базу. Дело тянулось еще несколько лет (следующие судебные инстанции то отменяли, то подтверждали приговор). Наконец, в августе 1927 года, то есть как раз тогда, когда Блэр оказался в Марселе, смертный приговор вступил в силу. Сакко и Ванцетти со дня на день ожидали казни на электрическом стуле.

Процесс и последовавшие за ним попытки добиться пересмотра дела вызвали широкий резонанс в мире. Многие были уверены в невиновности приговоренных, и процесс стал для них символом политических репрессий в США. Делом Сакко и Ванцетти воспользовались советские власти и выполнявший их волю Коммунистический Интернационал. Во многих странах проходили организованные коммунистами демонстрации с требованием освободить Сакко и Ванцетти. Одну из них и увидел Блэр в Марселе.

Дело, однако, было не в самой демонстрации. Четких политических взглядов у Эрика еще не было. Да и судьба американцев его, похоже, не очень волновала. Его, однако, сильно задела реплика собеседника, служащего банка: «Этих чертовых анархистов надо было просто повесить!» Холодно взглянув на клерка, Блэр, пожав плечами, ответил: «Но ведь они могут быть не виноваты в преступлениях, за которые осуждены». Удивленный клерк прекратил разговор и удалился.

Блэр запомнил этот случай, поскольку впервые за несколько лет - с того времени, как он стал служить в колониальной полиции - он почувствовал, что может более не притворяться. Он не обязан теперь быть «белым человеком», произносящим приемлемые для местного населения фразы, и вправе говорить то, что думает, кому угодно - и случайному собеседнику, и чиновнику любого ранга.

В 1932 году Оруэлл воспользовался публикацией своей рецензии на книгу немецкого культуролога и филолога E. Р. Куртиуса «Французская цивилизация», чтобы подробно рассказать об этом эпизоде и, главное, о том чувстве духовного освобождения, подлинного раскрепощения, которое у него тогда возникло. От тематики рецензии он явно отвлекся, но это была первая представившаяся Оруэллу возможность поделиться с читателем историей, ставшей важным событием в его жизни 166 166 Orwell G. Review: Curtius E. R. The Civilisation of France: An Introduction. New York: Macmillan, 1932. // Adelphi. 1932. May. .

Когда Блэр отправлялся в отпуск, он еще не окончательно решил не возвращаться на полицейскую службу, но европейский воздух укрепил его в этом желании. Еще до отъезда Эрика в Бирму его родители переехали в спокойный приморский городок Саусволд (графство Саффолк), куда и отправился в конце августа Эрик, завершив свое двухнедельное пребывание во Франции, в основном в Париже. Младшая сестра Эрика Эврил, жившая еще с родителями (ей было 19 лет), вспоминала о внезапном появлении брата: «Когда он вернулся из Бирмы... внешне он сильно изменился. Он стал очень похож на отца и к тому же отрастил усы. Волосы стали гораздо темнее. Похоже, что, привыкнув иметь много слуг в Индии, он стал ужасно - по нашему мнению - неопрятным» 167 167 Blair A. My Brother, George Orwell. // Twentieth Century. 1961. March. P. 257. .

Первая радость встречи была очень скоро омрачена реакцией родителей на принятые Эриком принципиальные решения: во-первых, не возвращаться на полицейскую службу в Бирму, а во-вторых, заняться писательским трудом. И то, и другое крайне не понравилось отцу, причем мать была с ним полностью солидарна. Они наперебой уговаривали сына отказаться от нерасчетливых планов, последовать примеру отца, который прослужил в Индии больше 35 лет и заработал пенсию, позволяющую вести достойную спокойную жизнь. Что же касалось «бумагомарания», то намерение заняться им просто взбесило родителей. Отец обозвал сына дилетантом, не догадываясь, что в 1927 году вполне определил писательский статус сына 168 168 Беседа М. Шелдена с другом семьи Блэров Мэйбел Фирц в октябре 1967 г. // Shelden М. Orwell: The Authorised Biography. P. 126-127. , долго ругался, но переубедить Эрика не сумел. Последний поклялся, что будет сам зарабатывать на жизнь и не станет отягощать родителей. Но отношения с отцом стали довольно напряженными.

Некоторое время Эрик колебался, когда подавать рапорт об отставке. Немедленное прошение привело бы к тому, что он потерял бы заработную плату (оплачиваемый отпуск в размере 55 фунтов в месяц продолжался до 12 марта 1928 года). Так что рапорт на имя генерального инспектора полиции в Рангуне был послан только в октябре 1927 года. В нем содержалась просьба об увольнении с 1 января. Эрик терял на этом примерно 130 фунтов, но стремился разделаться с опостылевшей службой уже в старом году.

Письма из Англии в Бирму шли тогда около месяца. И ответ из Бирмы пришел телеграфом уже в конце ноября. Британские власти в Индии в лице Департамента внутренних дел любезно разрешили болезненному и странноватому офицеру уйти в отставку. В телеграмме говорилось:

«Э. А. Блэр, служащий индийской полиции в Бирме, начавший службу 27 ноября 1922 года и находящийся в отпуске в Англии до 12 марта 1928 года, обратился за разрешением уйти в отставку с 1 января. Правительство Бирмы рекомендовало ее принять. Мы согласны» 169 169 Shelden М. Orwell: The Authorised Biography. P. 127. .

В Англии у Эрика постепенно стали появляться друзья. Одним из них был Деннис Коллингс, сын семейного врача Блэров. Когда Эрик пребывал в Бирме, Деннис работал в Мозамбике, где проводил антропологические исследования. Возвратившись в Великобританию в 1927 году, он некоторое время жил в Саусволде, неподалеку от родителей Эрика. У Эрика и Денниса оказалось много общего. И хотя Деннис вскоре устроился преподавателем антропологии в Кембриджский университет, встречи друзей продолжались. Эрик считал Денниса исключительно одаренным человеком во многих, совершенно неожиданных областях.

Наиболее доверительные отношения в начале 30-х годов у Эрика сложились с Брендой Солкелд, которая была несколькими годами старше. Дочь священника из графства Бедфоршир, она переехала в Саусволд, жила недалеко от дома родителей Эрика и работала учительницей в местной школе для девочек. Бренда не имела специального образования, но была начитанной и трезво мыслящей женщиной, интенсивно занималась спортом. В школе она преподавала физкультуру и руководила разными видами воспитательной работы - проводила экскурсии, организовывала концерты, приглашала интересных людей...

Эрик вместе с Брендой совершал долгие пешие прогулки, во время которых делился своими планами и рассказывал подлинные и вымышленные истории (чего и не скрывал), создавая некие устные произведения, часть которых позже переносилась на бумагу. Иногда они на целый день нанимали лошадей и удалялись от Саусволда на большие расстояния. Бренда вспоминала, что только к вечеру они останавливались в каком-нибудь прибрежном кабачке, чтобы что-то перекусить и выпить: «Мы всегда уединялись в небольшом зальчике, где можно было поговорить. Мы любили книги и могли проводить часы, беседуя о том, что прочитали. Он вечно шокировал меня какими-то странными фактами или наблюдениями, и видно было удовольствие на его лице, когда ему это удавалось» 170 170 Письмо Бренды Солкелд Майклу Шелдену. Июнь 1989 г. // Shelden M Orwell: The Authorised Biography. P. 157. .