Павел Вощанов - Ельцин как наваждение [Записки политического проходимца]

Али Шен, по утверждению Ряшенцева, весьма влиятельный турецкий бизнесмен. Я знаком с ним вот уже больше года, но до сих пор не знаю, каким именно бизнесом он занимается. Такое впечатление, что всеми без исключения. Из того, что мне более или менее понятно – владеет каким-то футбольным клубом и частной авиакомпанией Greenair. Глядя на него, можно сразу и не догадаться, что перед тобой чистопородный турок. Скорее какой-то швед – светлокожий, светловолосый, с европейскими чертами лица. А вот жена у него действительно скандинавка, так что их сыновья и подавно не похожи на янычар. Словом, вполне цивильная семья, близкая нам по обычаям и нравам.

Пройдет чуть более двух лет, и Али Шен станет одной из действующих фигур в трагической истории двух наших товарищей – Сергея Мажорова и Бориса Балкарея, представителей «Российского дома», соответственно, в Венгрии и Болгарии.

К тому времени компания, созданная Ряшенцевым на останках убиенного «танковым» скандалом АНТа, уже наберет немалые обороты. Пожалуй, на тот момент она едва ли не самая крупная из всех, что зарегистрированы под юрисдикцией РСФСР. А как известно, испокон века русские купцы руководствовались правилом: «Голове подсказывает карман». Вот и у Ряшенцева оно, видно, было заложено в гены: как только на банковские счета «Российского дома» легли приличные суммы, причем не в наших рублях, а в конвертируемой валюте, на которую можно покупать что угодно и где угодно, он стал буквально фонтанировать идеями, одна глобальнее другой. Началось с задумки приобрести в Венгрии и Болгарии предприятия, производящие соки и овощные консервы. Какой ему в этом виделся прок? Возможность закупать то, в чем остро нуждался обескровленный перестройкой советский рынок, не у иностранцев, а у самого себя. То есть не отдавая на сторону деньги, вырученные от лицензионной продажи советских природных ресурсов. Может, расчет был и иллюзорный, но не бессмысленный, если учесть, что все это происходило в канун приватизации госсобственности. Дело в том, что накопленные таким способом средства Ряшенцев в последующем намеревался использовать в качестве инвестиций и в целях технологической модернизации приобретенных отечественных предприятий. Так, по его мнению, социалистическая экономика стала бы капиталистической, но при этом не утратила национально-ориентированного характера.

Другая его идея – модернизировать транспортную схему поставки на советский рынок закупаемых «Российским домом» потребительских товаров и продовольствия:

– Ты подумай, какие мы деньги теряем от того, что возим фурами и по железной дороге!

– А чем же еще возить? Не самолетами же.

– По воде! Черным морем, по каналу Волга – Дон, а далее по всему Союзу!

С помощью нашего болгарского друга Венцеля Райчева был приобретен сухогруз класса «река – море» под романтическим названием «Фирюза». Болгарина так увлекли прожекты Ряшенцева, что тот в итоге бросил свое журналистское ремесло и полностью переключился на бизнес «Российского дома». Райчев – рафинированный интеллигент, но с внешним обликом голландского шкипера. Такая же бородка, такой же остренький нос и такие же цепкие глазки отчаянного гуляки. Его ценность – обширные связи в Болгарии, да и вообще на Балканах. Но бизнесмен из него, мягко говоря, никакой. Встав во главе болгарского представительства, он стал бомбардировать Ряшенцева предложениями немедленно переименовать «Фирюзу». У нее якобы в прошлом не очень хорошая биография, и это портит имидж нового судовладельца.

– Ну, и как же ты предлагаешь назвать?

– «Кира Георгиевна»!

Кира Георгиевна Андрейчина – русская жена Венцеля Райчева. Милейшая и добрейшая женщина. И она вполне заслуживала того, чтобы по Черному морю ходил пароход ее имени. Но переименование судна – это немалые хлопоты и немалые деньги. И с тем, и с другим у Ряшенцева на тот момент был напряг. Это он и пытался втолковать Венцелю, но тот так хотел удивить супругу (дело было как раз в канун юбилея их свадьбы), что не воспринимал никакие доводы. Сломать его удалось лишь довольно-таки фривольным аргументом:

– Венцель, ты знаешь, что при подходе к порту кричат шкиперы капитану нашего судна? «Эй вы там, на “Фирюзе”!». А что теперь будут кричать? «Эй вы там, на “Кире Георгиевне!”». И каково ей будет такое слышать? Пойдут разговоры, начнутся издевки. Оно тебе надо?

Вопрос с переименованием был закрыт. Зато на повестку дня встал другой – о порте приписки «Фирюзы». До сих пор им был болгарский Бургас, и в том было два минуса – дорого и постоянные проблемы с ремонтом. В итоге долгих дебатов решено было перерегистрировать судно на один из черноморских портов Турции. Обсуждать эту проблему с Али Шеном в мае 1992 года в Стамбул и отправились на машине Сергей Мажоров и Борис Балкарей.

…Из Стамбула они выехали ранним утром, не было еще и семи. Петляющая меж невысоких гор дорога красоты необыкновенной. Глаз не оторвать! До турецко-болгарской границы оставалось чуть менее двадцати километров. А там еще пару часов – и София. Можно сказать, дома. Неожиданно из-за поворота выскочила многотонная фура, идущая по встречной полосе. Сидящий за рулем Мажоров притормозил и прижался к обочине. Непонятно почему, но водитель большегруза тоже прижался к той же обочине. Лобового столкновения избежать не удалось.

Вот такая трагическая история.

Два цинковых гроба в Москву доставили самолетом авиакомпании Greenair. Как оказалось, у турок все цивильно лишь наполовину: сопроводительные документы оформлены как положено, но на гробах никаких пометок – кто в каком? Пришлось вскрывать. Определяли по обрывкам одежды и косвенным признакам тел. Все были в шоке.

– Али Шен, скажи мне, что будет вашему водителю за эту аварию? Он ведь остался жив?

– Легкие ушибы, – Али Шен старается не смотреть на нас с Ряшенцевым. – Думаю, его Аллах покарает.

Через месяц мы узнали, что водитель фуры, имевший пятерых малолетних детей, повесился в камере за несколько дней до суда…

…Самолет из Парижа подруливает к стамбульскому терминалу частных авиакомпаний. У трапа гостей встречает радостный господин Али Шен:

– Ну что, ребята, если устали, тогда в отель, если нет – едем обедать.

Отдых отдыхом, но мне нужно в офис, чтобы связаться с Москвой. Я должен сообщить шефу дату предполагаемого отъезда в Страсбург и рассказать ему о предстоящих там встречах. Это нужно сделать побыстрее, чтоб было достаточно времени подготовиться. Али Шен смотрит на меня с удивлением: для того чтобы позвонить в Москву, вовсе не нужно ехать в офис.

– Номер помнишь? Звони, – и протягивает какую-то коробку, чуть меньше обувной, с надписью «Motorola».