Павел Вощанов - Ельцин как наваждение [Записки политического проходимца]

– Я – помощник Бориса Николаевича. Со мной народный депутат Югин. Прибыли по вызову.

Шлагбаум поднимается, и машина медленно катится по тенистой аллее к главному корпусу. Ну, слава богу, добрались! Протягиваю водителю деньги.

– Может, не надо? Раз вы к Ельцину, я и так…

– Берите, берите! Спасибо.

Кисловодский воздух пропитан весной. Прыгающие повсюду солнечные зайчики и веселый гвалт птиц создают удивительное ощущение безмятежности. Почти как в Париже. Даже не верится (точнее, не хочется верить), что приехали сюда по делу. Чета Ельциных с охраной занимает целый этаж в правом крыле корпуса. Но сейчас шефа нет на месте. Ребята из охраны сообщают, что они с Коржаковым ушли на теннис. Отправляемся на поиски, но находим его не на корте, а прогуливающимся с Наиной Иосифовной по тенистой аллее. Верный оруженосец и спарринг-партнер бредет позади с объемистой сумкой в руках. Наверное, с теннисными причиндалами. Так что мы вовремя, поскольку от игры Бориса Николаевича уже было бы не оторвать.

Шеф здоровается с нами так, словно давно и с нетерпением ждал. Таким расслабленно-беззаботным я его уже давненько не видел. Вот что значит человек на отдыхе! Самый момент «брать быка за рога»:

– Борис Николаевич, с Европарламентом все вопросы решены. В середине апреля вас ждут…

С напряжением вглядываюсь в лицо шефа. Если на нем сейчас отразится брезгливое неудовольствие, значит, уговоры бесполезны. Не дай Бог! Но шеф остается благодушным.

– Сделаем так, – шеф кивком подзывает Коржакова. – Сейчас у нас спорт, а после вас Александр Васильевич разместит у нас на этаже. Отдохнете с дороги, а после ужина соберемся у меня в номере, посидим, и вы обо всем расскажете.

– Отлично! А я вам как раз сувенир из Парижа привез.

Насчет Парижа – вранье. Коньяк был куплен в самый последний момент в Стамбуле. Так, на всякий случай, вдруг сгодится для задушевности разговора. Вот и сгодился.

– Хорошо. Значит, после ужина у меня.

До тех пор, пока не освободится Коржаков и не распорядится насчет нашего размещения, заняться нам абсолютно нечем. Поэтому остаемся у корта и делаем вид, что с интересом наблюдаем за игрой. Я болею за охранника (кто-то же должен быть за него), Югин – за Ельцина. Хотя, на самом деле, мне лично исход этой встречи абсолютно безразличен. Голова занята другим: шеф сразу на все согласится или придется уговаривать? Над Виктором не висит дамокловым мечом это проклятый вопрос, а потому у него и мысли вполне санаторские:

– Я тут в холе видел буфетик с напитками. И там не только лимонад! Может, зайдем? Надо же отметить возвращение на Родину.

– Ты что! Нам же после с шефом беседовать!

– Так ведь мы перед этим поужинаем.

Все же порой в депутатских головах рождаются очень даже здравые мысли.

…В своем докладе о переговорах в Париже и Страсбурге сознательно опускаю негатив. Например, как долго пришлось уговаривать европейских боссов согласиться на встречу с Ельциным и какие влиятельные силы для этого были задействованы. Шеф слушает внимательно, не перебивая, и только когда речь заходит об аудиенции у Миттерана, задает вопрос:

– Что значит «неафишируемая» встреча? То есть он со мной готов встретиться, но так, чтоб об этом никто не узнал, так что ли?

– Ну, примерно так же, как вы недавно встречались с Бушем…

Это тот самый случай, про который можно сказать: брякнул, не подумав. Ведь знал же, что шеф терпеть не может вспоминать про поездку в Америку и про встречу в Белом доме! Теперь у него настроение испорчено на весь вечер. Неужели я своей болтливостью все загубил? Черт бы меня подрал…

С президентом Бушем Ельцин встретился только на третий день после приезда в Штаты. Но все это время, буквально на каждом мероприятии, будь то пресс-конференция, лекция или частный ужин, неизменно произносил один и тот же текст: «Нам с американским президентом надо встретиться! Я готов к встрече! Дело за ним! Нам есть что сказать друг другу!». Последний раз это было сказано с университетской трибуны в Балтиморе, причем сразу же после более чем резкой критики Горбачева и заявления о его, Ельцина, неожиданном американском прозрении:

– Все мое представление о капитализме, о Соединенных Штатах, об американцах, которое годами вдалбливали мне в голову, в том числе и при помощи «Краткого курса истории ВКП(б)», – эти слова сопровождались красноречивым постукиванием кулаком по собственной голове, – все это за два дня пребывания у вас развернулось на 180 градусов!

Ельцин еще отвечал на вопросы из зала, а мы уже знали – его приглашают в Белый дом на встречу с советником президента по национальной безопасности Брентоном Скоукрофтом. Как только здесь все закончится, они с Сухановым и переводчиком едут на машине в Вашингтон. А сразу после встречи в Белом доме возвращаются в Балтимор и присоединяются к нам на обеде с сенаторами от штата Мэриленд и бывшим советником по национальной безопасности Збигневом Бжезинским. Но, прежде чем уехать, он должен поучаствовать во встрече с представителями местных общественных организаций, от которой, по словам Алференко, никак нельзя отказаться.

Новость о встрече с Бушем воспринимается с удовлетворением, хотя и не без злорадства: «Долго же он не мог решиться!». Зато новость о встрече с общественниками – с гневом.

– Вы что, понимаешь, мне тут напланировали?! Что это еще за общественные организации?! «Объединение по сбору пожертвований»! «Действие в пользу бездомных»!

– Борис Николаевич, прошу вас, всего тридцать минут!

По дороге в Вашингтон Ельцин выдает Суханову очередную порцию недовольства:

– Я с кем еду встречаться?!

Суханов объясняет: мол, едем как бы на встречу с советником президента по национальной безопасности, но…

– Какой, понимаешь, советник?! Не буду я ни с каким советником встречаться! Не мой уровень! Встреча с президентом предполагается? Если нет, поворачиваем назад!

– Борис Николаевич, это такой политес. Вы едете к советнику, но на встречу с президентом. А уже после Белого дома предполагается встреча с Госсекретарем США Джеймсом Бейкером. Один на один. Поэтому нам никак нельзя отказываться, эти две встречи связаны друг с другом. Не пойдем на эту, сорвется та.

Ельцин успокаивается, кладет голову на плечо и делает вид, что дремлет. Открывает глаза только тогда, когда машина останавливается у ворот Белого дома.

…Желающие узнать о той встрече побольше могут прочитать о ней в книге Льва Суханова «Как Ельцин стал президентом». Там все правда, кроме ореола почтительной торжественности: «Ворота Белого дома открылись… Машина подкатила к парадному входу… Нас проводили по широкой мраморной лестнице…» Все выглядело прозаичнее. Именно так, как того хотела принимающая сторона, а она хотела, чтобы встреча «как бы состоялась», но чтоб ее «как бы не было». Спустя несколько лет один из бывших сотрудников уже бывшей администрации Буша (старшего) показал мне некий меморандум, положениями которого в тот памятный день надлежало руководствоваться сотрудникам аппарата Белого дома: