Павел Ткаченко - Тропой предков. Записки русского путешественника

Редактор Владимир Вещунов

© Павел Ткаченко, 2019

ISBN 978-5-4490-4313-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Эта книга связана с исследованиями путей наших Предков в Амурский край в XVII веке, в основу её легли 7 экспедиций по районам Дальневосточного федерального округа. Все они (кроме первых двух) проведены под эгидой краеведческой общественной организации России – Общества изучения Амурского края, Русского Географического общества.

Тягу к путешествиям в людях не заменят никакие развлекательные круизы, ибо путешествие – это важная ступень в открытии Мира, это яркая жизнь на пределе физических и психологических возможностей.

Создавая огромную страну, русские люди исходили столько путей-дорог по лесам и горам, по рекам и морям, как никакой другой народ. Правда, подчас можно услышать, что никаких мотивов, кроме корыстных, колонизаторских, у них не было. Но могли ли небольшие группки людей силой подчинять население территорий в миллионы квадратных километров?.. Здесь сквозь термин «колонизация» проглядывает нечто другое, а именно, подвижничество. Оно, как известно, несёт в себе самопожертвование, которое в табели о рангах стоит повыше личной корысти.

Русский землепроходец – это и пешеход, и всадник, и речник, и мореход; это вольнолюбец и патриот, воин и пахарь, разведчик и исследователь, промысловик и торговец. Если говорить о его внутреннем мире – это человек православный. Русский землепроходец – это прежде всего казак, хозяин и защитник земли. И хотя рождение слова «казак» относят к XV веку христианского летоисчисления, суть его, как и суть Православия, уходит в глубину тысячелетий, в дохристианские, и даже в добиблейские времена. Взглянув на Природу, мы увидим, что каждая, даже неразумная, тварь защищает территорию, на которой живёт. Это незыблемый закон Мироздания. Если территория не защищается, она захватывается другими. И прошлое человечества подтверждает, что без хозяина-защитника народ превращается в толпу, которую обязательно порабощают…

XVII век – расцвет русских экспедиций «встречь солнца». Тысячи километров таёжного бездорожья, тысячи миль ледовитых морей; морозы, от которых леденеет дыхание, голод, вынуждающий людей питаться корой деревьев; несметные полчища гнуса… Пытаешься представить среди суровых пространств малочисленные группки плохо снаряженных людей (без авиации, без связи) – и воображение теряется в бесконечных хребтах и чащах. И как бы не трактовали историки их стремление в неосвоенные земли, у наших Предков не отнять одного – большая их часть обладала созидательной силой, которой очень не хватает нашим современникам.

Знаменательный выход к Тихому океану небольшого отряда казаков под руководством Ивана Москвитина побудил меня смоделировать их путь, чтобы вникнуть в образ жизни землепроходцев, понять их мысли и чувства. Собираясь в путь, я надеялся на свой прежний экспедиционный опыт. Но он же внушал и опасения. Ведь предстояло пройти около тысячи километров бездорожья, полагаясь только на себя.

Впоследствии, обратив внимание на неточности в трактовке первых маршрутов на Амур нашими современниками, я исследовал те отрезки, которые вызывали сомнение… Люди по-разному относились к этим экспедициям, но всех моих собеседников и читателей объединяло одно – неравнодушие. А историк В.Н.Чернавская написала в отзыве на книгу: «экспедиции вносят серьёзные уточнения в историю изучения амурских экспедиций русских землепроходцев… автор так описывает их, что позволяет читателю увидеть красоту тайги и почувствовать грозность стихии».

Каждый, кто бывал в длительных путешествиях, знает, как хлопотны сборы в тех случаях, когда экспедиция многолюдна. Одному собраться в путь гораздо проще – главное, настроиться психологически и сделать заплечную ношу подъёмной. Мне это удалось: вес рюкзака не превысил двух с половиной пудов, а мыслями я давно уже был где-то там, среди девственных чащ и прозрачных речек. Единственной проблемой оставались топографические карты двухсоттысячного масштаба на якутский участок маршрута. Никак не удавалось приобрести их, находясь в Приморье. Пришлось выехать в Якутию с надеждой раздобыть карты на месте.

Без карт или проводника двигаться по незнакомой местности в нужном направлении очень сложно. Поэтому, добравшись до посёлка Чульман, прежде всего я направился в геологоразведочную экспедицию. Познакомился с главным геологом экспедиции Николаем Язковым, рассказал ему о замысле вникнуть в жизнь землепроходцев, и через полчаса держал в руках драгоценные карты. Разве это не чудо для времён «застоя»? Сколько времени было потрачено на приобретение секретных тогда карт на хабаровский участок пути! Вопросы, счета, волокита, официоз… А тут – совсем другое отношение…

Отправным пунктом я наметил посёлок Снежный, отстоящий от Алдано-Якутской магистрали на сорок с лишним километров к востоку, вблизи посёлка Канкунский. Автобусы на север не ходили, и пришлось потратить день на утомительный автостоп. Когда вечером на развилке дорог вылез из попутки, вовсю поливал дождь. Но тут, наконец, повезло – не успел даже как следует вымокнуть. Виляя по раскисшей грунтовке, залепленный грязью от колёс до крыши кабины, меня догнал ГАЗ-66.

– Залазь, братан! – донеслось из-за распахнувшейся дверцы.

Вместе с подобравшими меня горноспасателями я двое суток жил в Снежном, пережидая непогоду. Узнав о моём намерении, добродеи сначала отнеслись к нему скептически, но затем загорелись затеей, и даже сожалели, что не могут отправиться со мной в дальний путь. А на прощанье раздобыли мне в посёлке неожиданного компаньона – здоровенного пса по кличке Амур, которого я наскоро прикормил.

Ждать, когда прекратится то проливной, то моросящий дождь, надоело. 18 июля взвалив на спину рюкзак и взяв в руку верёвку, на другом конце которой был привязан новоиспеченный попутчик, я прощально махнул мужикам и устремился за рвущимся Амуром, стараясь не поскользнуться на мокрых кочках.

Первый же обозначенный на карте ручеёк дожди вытеснили из берегов. Сбросив ношу и привязав пса к кусту, я долго выискивал удобную переправу, потом подтащил рюкзак к самому узкому месту, передохнул, прицелился и метнул его на выступ противоположного берега. Он увесисто плюхнулся на кочку, заросшую упругим ерником, и, спружинив, медленно повалился в клокочущий поток. Недолго думая, я оттолкнулся от вязкой почвы и прыгнул в воду, вымокнув до пояса. Скарб был спасён, но поиск переправы оказался напрасным.