Павел Вощанов - Ельцин как наваждение [Записки политического проходимца]

Такое состояние, будто меня прилюдно раздели и выпороли. То, что они сейчас устроили, иначе как подлянкой не назовешь – Ельцин прилетает через два дня, а из программы исключается все, ради чего он летит! И это называется «la diplomatie»?! Похоже, они вообще задумали устроить шефу всеобщий афронт и во всем, даже в протокольных мелочах, продемонстрировать свое пренебрежение. В голове с болью пульсирует единственная мысль: как же мне после всего происшедшего надлежит поступить? Или срочно отменять визит, или оставить все, как есть, а там будь что будет. И в том и в другом случае ущерб политической репутации Ельцина неизбежен. И в том и в другом случае вся вина ляжет на меня.

Господи, где ж те чаши весов, на которых можно взвесить эти два ущерба – от «ехать» и от «не ехать»?!

Обсудить сложившуюся ситуацию могу только с одним человеком – с Ряшенцевым, который остался в Париже и через наших французских друзей пытается каким-то образом уладить вопрос со встречей в Елисейском дворце. Время позднее, уже за полночь, но сейчас не до учтивостей:

– Друг мой, ты, главное, не паникуй!

– Ты разве понимаешь, что происходит? Меня кто-то очень крепко подставил!

– С Елисейским дворцом все непросто, но, думаю, французы пойдут нам навстречу. Фредерик задействовал все свои связи. Главное – это соблюдать три условия…

– Почему три? До сих пор говорилось про два – публично не требовать отставки Горбачева и не делать заявлений о выходе России из СССР. Какое еще появилось?

– Заранее не афишировать саму возможность встречи с Миттераном.

…Десять утра, а я все еще у себя в номере, пью кофе и смотрю какую-то идиотскую передачу по телеку. Как ни странно, торопиться мне некуда. Рано утром в Страсбург прилетели Ряшенцев с Шапю и теперь решают вопрос с отелем для нашей делегации. Посмотрим, что у них получится. Буду ждать, другого дела у меня пока нет. Вчерашнее совещание все расставило по своим местам. Итог, конечно, не в мою пользу, но большего мне, увы, не добиться. Как говорится, лбом стену не прошибешь. А я оказался перед стеной. Причем перед свежеуложенной стеной, это для меня очевидно. Месяц назад ее не было и в помине.

К полудню вопрос с размещением улаживается – Ельцин с командой будет занимать этаж 5-звездного отеля, неподалеку от Европарламента. Он даже шикарнее того, где нам отказали в постое. Но вот со всеми прочими проблемами, похоже, полный швах. Догадаться об этом нетрудно. Достаточно хотя бы взглянуть на непривычно унылый вид мсьё Шапю, который уже не выглядит неуемным оптимистом. Пожалуй, впервые вижу его задумчиво-грустным, и впервые слышу слова о каких-то наших ошибках:

– Мы, друзья, не учли, что в окружении Ельцина есть люди, заинтересованные в том, чтобы эта поездка закончилась неудачей.

– Что ж, наверное, даже наверняка, такие есть, и их немало. Например, Горбачев не в восторге от этой поездки и, полагаю, не слишком расстроится, если она пройдет из рук вон плохо.

– Ты меня не понял. Я говорю о людях из окружения Ельцина, а не о его политических оппонентах.

Сидим в уютном кафе на площади Клебер. Она чудо как хороша! Прижавшиеся друг к другу элегантные дома с многоярусными мансардами. Степенно прогуливающиеся благообразные горожане, детишки, обряженные так, словно у них у всех сегодня День ангела. Конные экипажи, неспешно катающие туристов. И, конечно же, желтоватый свет фонарей, придающий всему вокруг очарование старинной открытки. От всего этого веет упорядоченностью бытия и неторопливо текущим временем. Завидую! Мне бы тоже хотелось погрузиться в эту милую европейскую безмятежность. Как же я намаялся за эти дни!

– Что ты темнишь, Фредерик? Если тебе что-то известно, так говори.

– Кто у вас министр иностранных дел?

– В СССР – Бессмертных, в России – Козырев.

– Я же говорю о команде Ельцина! Ты знаком с Козыревым?

– Нет, его назначили всего полгода назад. Кажется, в октябре.

– То, что я тебе сейчас скажу, не имеет доказательств. Это то, что, как вы говорите, сорока на хвосте принесла. Только таких сорок ко мне прилетело сразу несколько, и они никак не связаны друг с другом, но все из гнезда на самой вершине дерева. Ты меня понимаешь?

– Что ты мне сказки-то рассказываешь? Тоже мне, Ганс-Христиан.

– Это не сказки. У вашего министра очень серьезные личные интересы и очень влиятельные покровители в Штатах. Ему важно закрепиться в МИДе, им – чтобы вся внешняя политика Ельцина контролировалась их человеком. Поэтому, когда Козыреву стало известно про вашу поездку, по всем европейским каналам была запущена информация, что ее готовит группа сомнительных личностей, не имеющих к дипломатии никакого отношения, зато пагубно влияющих на Ельцина. А из Вашингтона послали другой message: Ельцин – непредсказуемый популист, который не принесет Западу безопасность и спокойствие, и ему не следует, в пику Горбачеву, оказывать незаслуженно радушный прием. Ты спрашивал, почему всем вашим договоренностям вдруг дали задний ход? Вот потому и дали.

– Все настолько мудрено, что даже неправдоподобно.

– Хочешь убедиться в правдоподобности? Завтра убедишься. Только запомни то, что я тебе сейчас скажу: до самого приезда Ельцина тебе не будут говорить, с представителями каких фракций Европарламента ему предстоит встретиться. Скажут в последний момент, и это будут депутаты-социалисты.

– И что с того, что социалисты?

– Они более других симпатизируют Горбачеву и с радостью порвут в клочья репутацию твоего босса. После этого Миттеран даже слышать не захочет о встрече с ним. А вот когда он вернется в Москву, его пригласят в американское посольство и намекнут, что в следующий раз в такого рода делах (если он, конечно, не хочет опять осрамиться) ему следует опираться только на Козырева, и ни на кого больше. Ельцин будет часто менять своих министров, но Козырев продержится дольше других, а уйдет лишь в двух случаях. Или Штаты подберут ему равноценную замену, или оппоненты Ельцина вынудят принять такое решение.

– Тогда чего ради мы здесь высиживаем? Надо срочно отменять визит и не подставлять голову под топор.

– Поздно отменять. Резонанс будет еще хуже.

Видимо, Фредерика вся это история тоже изрядно вымотала, потому что он делает то, что ему совершенно несвойственно – умолкает. Берет со стола наполненную водкой рюмку и пьет, отхлебывая маленькими глоточками. Господи, как же они, европейцы, могут ее пить таким богомерзким способом?! Смотрю на его усталое лицо и гадаю: ему-то к чему эти заботы-переживания? Наверняка ни к чему. Просто авантюрист. Чистопородный авантюрист. Каждодневно наполняет жизнь новыми острыми ощущениями. Сегодня он что-то затевает в политике, завтра – в бизнесе, послезавтра – в прессе. Человек азарта. Завидую.