Павел Вощанов - Ельцин как наваждение [Записки политического проходимца]

Молоденькая социалистка, сидящая в партере, довольно визгливо выкрикивает, видимо, измучивший ее вопрос: «Чем вам мешает Горбачев?! Чем вам мешает Советский Союз?!».

– Борьба за суверенитет России и других республик нашей страны есть, прежде всего, борьба с советской тоталитарной системой и лишь после этого – с ее последним звеном в лице союзного Центра, который воспроизводит, понимаешь, традиционные, репрессивные методы управления. В старом унитарном Союзе перемены невозможны. Необходим демонтаж мощных командно-бюрократических структур!

Выступление окончено. В зале тишина. Ни аплодисментов, ни гула неодобрения. Ельцин произносит нечто отдаленно напоминающее «До свидания!» и выходит из зала. Это наш первый испеченный в Европарламенте блин, и он, как ему и положено, комом.

Но самое неприятное происходит чуть позже, на встречах с Катрин Лалюмьер и Жискар д’Эстеном. В общении с ними Ельцин делает упор на тему важности и необходимости своей встречи с президентом Миттераном. Видимо, полагает, что так до того быстрее дойдет его настойчивое пожелание. Но и этого показалось мало – все свои сегодняшние интервью, а их было около пяти, он неизменно заканчивает словами: «Нам с президентом Франции есть что сказать друг другу! Я готов к встрече. Дело за ним». В 1989 году он точно таким же способом в Америке выбивал встречу с президентом Бушем. Но не думаю, что с Миттераном это «прокатит». Скорее всего, позиция Елисейского дворца станет настолько жесткой, что нам попросту откажут, причем сделают это в чувствительной для самолюбия форме. И с последствиями для репутации.

Скорее бы все закончилось! Как угодно, но лишь бы скорее!

Уже в коридоре какой-то депутат хватает Ельцина за руку и тащит в телевизионную студию Европарламента. Такое вообще не предусматривалось программой! Что за депутат, что за телепередача?! Пытаюсь остановить шефа: «Борис Николаевич…», но со вчерашнего вечера меня для него не существует. Он уже сидит в кресле, режиссер уже скомандовал: «Камера!», и тут ко мне подходит руководитель парламентской Службы протокола и шепчет на ухо:

– Это выступление очень навредит репутации господина Ельцина.

– А в чем дело?

– Вы разве не знаете, кто сидит рядом с ним? Жан-Мари Ле Пен. Поверьте, очень одиозная фигура. Лидер французских националистов.

Поздний вечер. Готовясь к завтрашнему перелету в Париж, российская делегация отдыхает в отеле. Все мероприятия отменены. Обо мне шеф едва ли вспомнит, поэтому ужинаю с Ряшенцевым и Шапю в маленьком ресторанчике, неподалеку от Кафедрального собора. Правильнее было бы сказать – они ужинают, ибо у меня нет ни малейшего аппетита. Что называется, кусок в горло не лезет. А Фредерику еда не мешает рассказывать о первой реакции европейской прессы на наш визит. Надо признать, она довольно скверная. Ельцина не жалуют комплементами. Общая оценка – в Европарламенте ему оказан более чем холодный прием. Как написала одна из парижских вечерних газет: «Европейские депутаты вылили на демагога и популиста из России бочку ледяной воды».

…Перелет из Страсбурга в Париж занимает не многим более часа. Почти как от Москвы до Питера. Чтоб лишний раз не попасть на глаза Ельцину, сажусь в самом конце салона. Не потому, что страшусь его гнева, а потому, что если он вдруг спросит меня про Миттерана, сказать мне ему пока нечего – вопрос остается открытым. Вчера, уже поздно вечером, мне в номер позвонил Ряшенцев и сообщил тревожную новость – сегодня, то есть именно тогда, когда мы прилетим в Париж, президент Франции у себя в Елисейском дворце примет председателя Верховного Совета СССР Анатолия Лукьянова. Согласится ли Миттеран в тот же самый день встретиться с еще одним советским гостем, причем крайне враждебно настроенным к первому? Большой вопрос. Но завтра нам уже надо возвращаться в Москву. Так что вырисовывается патовая ситуация – или сегодня, или никогда.

Наш дипломат, Андрей Федоров, весь полет проявляет невиданную доселе активность – готовит для шефа какие-то тексты, которые всю дорогу перепечатывает на машинке его молоденькая секретарша. Наивный человек! Уж я то знаю, что ничего из того, что он усердно формулирует и согласовывает с Бурбулисом, востребовано не будет. Пустые хлопоты. Разве только чтоб убедить шефа в своей полезности? Хотя и это, в общем-то, ни к чему – он не особо жалует излишне суетящуюся челядь.

В зале прилета аэропорта Орли Ельцина поджидает с десяток репортеров. Вопросы стандартные – о конфликте с президентом СССР и об отношении к сепаратизму советских республик. С замиранием сердца жду, что произнесет на сей раз, ибо от этого будет зависеть все дальнейшее. Похоже, шеф сделал выводы из страсбургского провала – в ответах резко снижает тон обвинений Горбачева и уже не требует его немедленной отставки:

– Я готов работать с Горбачевым! Мы вместе должны выступить против наступления правых и хаоса!

– А с какой целью вы хотите ликвидировать СССР?

– Россия ни в коей мере не выступает за прекращение существования Советского Союза. Но наш новый Союз должен быть построен снизу, усилиями самих республик. И Россия – локомотив этих реформ!

Хвала Господу, хотя бы отель пришелся по вкусу! И немудрено – Ельцин занимает роскошные апартаменты в фешенебельном 5-звездном De Crillon. Но, к сожалению, этим исчерпывается сегодняшний позитив в его настроениях. Кто-то из наших (не знаю, чья это была инициатива – Федорова, Бурбулиса или переводчика) знакомит с содержанием статей из утренних французских газет, в которых рассказывается о нем и об его выступлениях в Страсбурге. Оценки самые нелицеприятные – демагог, популист, националист, невежественный мужлан. Шеф в ярости. На сегодня запланировано два мероприятия – деловой обед в шикарном ресторане, который устраивают в его честь крупнейшие бизнесмены Франции, и поездка в Гренобль, где его ждет мэр со всей городской знатью. Шеф категорически отказывается и от того, и от другого:

– Ни на какие встречи не пойду! Мне нужна одна встреча – с Миттераном! По ней у вас есть какая-то информация?! Нет? Все!

– Борис Николаевич, – Бурбулис не теряет надежды уговорить шефа не отказываться хотя бы от обеда с деловыми кругами, – может, пока решается этот вопрос…

– Буду сидеть и ждать! Больше никаких встреч!

Атмосфера накаляется до опасного предела – Ельцин удаляется к себе в спальню и хлопает дверью так, что, кажется, его демарш услышали даже на площади Конкорд. Звоню в офис Шапю: есть новости по Миттерану?

– Работаем. Поверь, мы предпринимаем максимум усилий! Только ты не мешай… – Фредерик делает паузу, видимо, прикидывая, стоит ли об этом говорить. – Ты зачем подключил к этому вопросу какую-то женщину, вашего депутата? Звонит в Елисейский дворец через каждые полчаса и уговаривает. Из-за ее звонков у меня был очень неприятный разговор с секретарем президента. К чему эта суета?