Леонид Млечин - Коллонтай

По части цинизма Вячеслав Михайлович кому угодно мог дать 100 очков вперед.

Сформировали правительство Финляндской демократической республики, Финскую народную армию и систему местного самоуправления — комитеты трудового народного фронта. Стали печатать газету «Кансан Валта». Занимался этим по-соседски Андрей Жданов. По его распоряжению ленинградская радиостанция организовала вещание на финском языке. Готовились провести выборы финляндского сейма, который примет решение о вхождении республики в состав СССР, как это было с Прибалтикой.

Отто Куусинен собственноручно написал обращение к вождю от имени «бойцов и командиров 1-го корпуса Народной армии Финляндии»: «Мы, сыны финляндского и карельского народов, охваченные пылом сегодняшней борьбы за освобождение финляндского народа от ига преступной плутократии и империализма, шлем Вам, дорогой товарищ Сталин, проникнутый глубоким уважением наш пламенный боевой привет… Гордость и радость овладевают нами сегодня, когда вместе с десятками тысяч наших товарищей, борющихся по ту сторону фронта, во внутренней Финляндии, против белофинских палачей народа, присоединяемся к боевым приветствиям, посылаемым Вам, товарищ Сталин, трудящимися со всех концов земного шара…»

Сегодня историки отмечают, что эта идея, похоже, возникла спонтанно, без подготовки. Рассчитывали, что Куусинен сумеет расколоть финское общество (см.: Военно-исторический журнал. 2006. № 3). Но никакой поддержки он не получил. Никто не захотел иметь дело с «правительством» Куусинена, которое воспринимали как марионеточное.

Коллонтай констатировала: «Куусинен популярен среди финских коммунистов, но поддержки в народе он не имеет».

Нападение на Финляндию вызвало возмущение в мире.

Второго декабря 1939 года полпред Яков Суриц сообщал в наркомат из Парижа: «В связи с финскими делами очередной взрыв негодования. Больше всего ярости вызвало появление на сцене правительства Куусинена… даже больше, чем сами военные действия… Мы сейчас зачислены в число прямых врагов».

Лига Наций пригласила советских дипломатов приехать в Женеву для обсуждения инцидента у деревни Майнила, с которого началась война. Москва отказалась. 14 декабря Советский Союз исключили из Лиги Наций как агрессора. В Кремле этому даже не огорчились, считая, что настало время дел, а не слов… Германия вышла из Лиги сама, Японию уже исключили.

Европейцы окончательно поставили знак равенства между Гитлером и Сталиным. Премьер-министр Даладье отозвал французского посла из Москвы и сказал финскому посланнику, что готов разорвать отношения с Москвой, но это надо сделать синхронно с Англией. Реакция Лондона была более осторожной. Англичане исходили из того, что война в Финляндии по крайней мере мешает Сталину снабжать Гитлера сырьем и продовольствием.

Финляндия получила французское оружие: за четыре месяца в Хельсинки перебросили 175 самолетов, почти 500 орудий и пять тысяч пулеметов. Даладье был готов отправить в Финляндию англо-французский экспедиционный корпус и одновременно нанести бомбовый удар по нефтепромыслам в Баку. Он хотел не столько помочь финнам, сколько помешать поставкам советского горючего нацистской Германии.

Англичане и французы не пошли на это потому, что главным противником все-таки был Гитлер, а фюрер был бы только рад такому повороту событий. Союзники боялись, что Гитлер перебросит на Кавказ немецкую авиацию на помощь советской противовоздушной обороне. А если немцы помогут Сталину на Кавказе, Сталин в ответ пошлет свои танки против французов…

Только в Берлине после некоторых колебаний все-таки однозначно встали на сторону Сталина: «Основой нашей политики в северном вопросе является наша дружба с Советской Россией». Гитлер публично поддержал Советский Союз в войне с Финляндией, сказав, что Сталин всего лишь хотел получить выход к незамерзающему морю. Немецкие суда снабжали советские подлодки в Балтике продовольствием и горючим. Немцы блокировали Ботнический залив, чтобы Запад не смог помочь Финляндии.

«Немцы в Москве очень довольны и смеются, — отмечал сотрудник американского посольства в СССР Чарлз Болен. — Они полагают, что чем больше русские завязнут в Финляндии, тем выгоднее это для Германии, так как она будет держать Советский Союз в руках и сможет выставлять любые требования политического и экономического характера, угрожая в противном случае оказать помощь Финляндии».

Соединенные Штаты и Швеция предложили Москве и Хельсинки посредничество, чтобы поскорее закончить войну. Шведы, связанные с финнами почти родственными отношениями, болезненно воспринимали происходящее.

Молотов ответил: «Советский Союз не признает так называемого финляндского правительства, которое находилось в Хельсинки… Советское правительство признает только правительство демократической Финляндии, во главе которого находится Куусинен».

В Москве были уверены в скорой победе Красной армии и свержении финского правительства. Председатель исполкома Коминтерна Георгий Димитров записал в дневнике, как 21 декабря 1939 года, когда отмечали шестидесятилетие вождя, Сталин откровенно сказал гостям:

— В Союзе стало тесновато. Финляндия, Бессарабия, Черновцы нам не помешают.

Через месяц, 21 января 1940 года, на дружеской вечеринке по случаю дня рождения Ленина, Сталин произнес тост:

— Пока мы убили в Финляндии шестьдесят тысяч человек. Теперь надо убить остальных, и тогда дело будет сделано. Останутся только дети и старики.

Превосходство Красной армии над финнами в живой силе и технике было многократным. Численность Советской армии составила почти миллион человек, финской армии — втрое меньше. Думали, что Финская кампания будет такой же легкой прогулкой, как вторжение в Польшу в сентябре 1939 года. А пришлось вести тяжелые, кровопролитные бои. Война шла не полмесяца, как предполагали в Генеральном штабе Красной армии, а три с половиной месяца. Отчаянное сопротивление финской армии опрокинуло все планы Сталина. Завоевать маленькую Финляндию не удавалось.

Главный удар на Карельском перешейке наносила 7-я армия, состоявшая из двух корпусов, усиленных танками; ее возглавил сам Кирилл Мерецков. Другие соединения и части должны были играть вспомогательную роль. Но глубина и надежность финской обороны оказались неожиданностью.

По инициативе барона Карла Густава Маннергейма, генерал-лейтенанта царской армии и фельдмаршала финской, на Карельском перешейке еще в 1920-е годы была создана система долговременных оборонительных сооружений. В 1938–1939 годах она была модернизирована. Однако «сотрудники нашей разведки, — вспоминал Мерецков, — считали эту линию не чем иным, как пропагандой». Советские танки подрывались на минах и не могли прорвать финские укрепления. Артиллерия не пробивала бетонные стены финских дотов. Советские части по вине неумелых командиров попадали в окружение, несли большие потери. Несмотря на огромное превосходство Красной армии над финнами, зимняя кампания протекала на редкость неудачно.