Леонид Млечин - Коллонтай

«Что касается коммунистического сословия, — писал лидер меньшевиков Юлий Мартов, — то его привилегированное положение почти неприкрыто, или, лучше сказать, менее скрыто, чем в прошлом году. Такие люди, как Рязанов, Радек и Рыков, которые раньше воевали против неравенства, теперь не скрывают на своих столах белый хлеб, рис, масло, мясо… бутылку неплохого вина или коньяк. Карахан, Каменев, Бонч, Демьян Бедный, Стеклов и другие просто наслаждаются жизнью. Только Анжелику (Балабанову), Бухарина и Чичерина из звезд первой величины всё еще можно отметить за их простоту нравов».

ЦК социалистов-революционеров констатировал: «Заканчивается перерождение большевизма из его первоначальной анархо-охлократической фазы в фазу бюрократическую с окончательным оформлением советской аристократии и советской бюрократии».

И это происходило на фоне невероятной нищеты и полнейшего презрения к правам трудящихся. Весной 1919 года в Москве забастовали типографские рабочие. Глава правительства Ленин и председатель Моссовета Каменев распорядились: «Московскую Чрезвычайную комиссию обязать произвести аресты беспощадно, не считаясь с прошлыми соображениями, среди забастовщиков».

Власть, называвшая себя рабочей, не признавала за рабочими даже права на забастовку.

В начале 1921 года под бременем Гражданской войны и военного коммунизма рухнула экономика. Ведь большевики сразу взяли курс на плановую экономику без частной собственности. Национализация в России началась в конце 1917 года. В 1920 году промышленное производство сократилось до пятой части довоенного уровня. Остановился железнодорожный транспорт из-за нехватки топлива. В Петрограде и Москве начались перебои с хлебом. В середине февраля 1921 года промышленность Петрограда остановилась. С октября 1921-го по май 1922 года цены выросли в 50 раз.

Голодала и Красная армия, состоявшая из крестьян. В результате власть не могла рассчитывать на собственные вооруженные силы. «Очень часто красноармейцы просят милостыню по дворам», — докладывал в Москву 11 февраля 1921 года секретарь Петроградского губкома Сергей Семенович Зорин.

Люди бежали из городов, где нечем было прокормиться. За годы Гражданской войны количество промышленных и горнозаводских рабочих сократилось вдвое. Промышленностью руководили большевики без образования, они умели только приказывать. Рабочие жаловались, что «красные директора» ведут себя как «царские жандармы». В феврале 1921 года восстали столичные металлисты: забастовка за забастовкой. Винили во всем коммунистов. Бывший нарком труда, а тогда председатель профсоюза металлистов Шляпников бил тревогу:

— Сейчас коммунистов из заводских комитетов вышибают. Основа наших союзов — фабрично-заводские комитеты становятся беспартийными.

И вот тогда Александра Михайловна Коллонтай вместе с Александром Гавриловичем Шляпниковым выступила против бюрократизма в партии.

В историю их выступление вошло как манифест знаменитой «Рабочей оппозиции», о которой говорилось во всех учебниках. В советские времена с осуждением. На самом деле старая большевистская гвардия сожалела об утрате пролетарской чистоты, пыталась бороться с разлагающим влиянием буржуазности и требовала рабочей демократии.

Противоречия в монопольно правящей страной партии накапливались давно. Верхушка пребывала в уверенности, что всё делает правильно и одерживает победу за победой.

С 29 марта по 4 апреля 1920 года в Москве в Большом театре проходил IX съезд партии. Он открылся вступительной речью Ленина:

— Внутреннее развитие нашей революции привело к самым большим, быстрым победам над противником в Гражданской войне, а, в силу международного положения, эти победы оказались не чем иным, как победой Советской революции в первой совершившей эту революцию стране, в стране самой слабой и отсталой, победой над соединенными всемирным капитализмом и империализмом… Поворот к рабочей власти не только в массах городских рабочих, но и в сельском пролетариате Германии… дает нам уверенность, что недалеко время, когда мы будем идти рука об руку с немецким Советским правительством.

Зал отозвался восторженными аплодисментами.

В отчетном докладе Ленин говорил об успехах советской власти:

— Гражданская война была войной против всемирного капитала, и этот капитал распадался сам собою в драке, пожирал себя, тогда как мы выходили более закаленными, более сильными в стране умирающего от голода, от сыпного тифа пролетариата…

Неудачи и провалы объяснил трудностями, которые всегда подстерегают первопроходцев:

— Мы наглупили достаточно в период Смольного и около Смольного. В этом нет ничего позорного. Откуда было взять ума, когда мы в первый раз брались за новое дело! Мы пробовали так, пробовали этак… Это прошлое, когда царил хаос и энтузиазм, ушло. Документом этого прошлого является Брестский мир. Это исторический документ, больше — это исторический период. Брестский мир навязан был нам потому, что мы были бессильны во всех областях…

Ленин твердо поддержал политику продразверстки, обещал и впредь забирать хлеб у крестьянина, чтобы отдать горожанину:

— В 1918 и 1919 годах рабочие потребляющих губерний получали семь пудов в год, а крестьяне производящих губерний потребляли семнадцать пудов в год, до войны они же потребляли шестнадцать пудов в год. Вот две цифры, показывающие соотношение классов в продовольственной борьбе. Пролетариат продолжал приносить жертвы. Кричат о насилии. Но он оправдал и узаконил это насилие и доказал правильность этого насилия тем, что он принес наибольшие жертвы. Большинство населения, крестьяне производящих губерний нашей голодной разоренной России в первый раз ели лучше, чем за сотни лет в царской, капиталистической России. И мы скажем, что массы будут голодать до тех пор, пока не победит Красная армия…

Коллонтай, сидя в зале, внимательно следила за разгоравшейся дискуссией о методах управления страной и партией. Ленин весьма определенно высказался относительно вреда внутрипартийной демократии, считая, что излишние дискуссии и выборность руководителей должны остаться в прошлом:

— Это был период сплошной коллегиальности. Из этого исторического факта не выскочишь, когда говорят, что коллегиальность — школа управления… Нельзя же всё время сидеть в приготовительном классе школы! (В зале аплодисменты.) Этот номер не пройдет. Мы теперь взрослые, и нас будут дуть и дуть во всех областях, если мы будем поступать, как школьники… Все эти крики о назначенцах, весь этот старый, вредный хлам, который находит место в разных резолюциях, разговорах, должен быть выметен… Некоторые меньшевики и эсеры требуют замены единоличия коллегиальностью. Извините, товарищи, этот номер не пройдет! От этого мы отучились…