Александр Ужанов - Калашников

С XIV века Стрыйщина попадает под власть Польши. В 1523 году город полностью уничтожают татаро-монголы. В 1657 году в результате освободительной войны под руководством Богдана Хмельницкого в Стрый вступает казачье войско для объединения с полками венгерского князя Д. Ракоты. В результате раздела Речи Посполитой в 1772 году Стрый вместе с Галичиной попадает под власть Австрии. В 1784 году здесь размещался воинский гарнизон.

Уже в зрелом возрасте Калашников узнает, что Львов на протяжении двух предвоенных десятилетий попеременно переходил из рук в руки. В начале Первой мировой войны город был взят русскими войсками. С июля 1915 года это был центр Галицийского генерал-губернаторства. Потом Львов снова заняли австро-венгерские войска. Когда развалилась Габсбургская империя, в ноябре 1918 года украинские политики провозгласили город столицей Западно-Украинской народной республики (ЗУНР). Это не могло понравиться польским частям и Украинскому легиону сечевых стрельцов [7] Украинские военные формирования, первоначально — подразделения Австро-Венгерской империи, сформированные из украинцев. . Бывшие солдаты австрийской армии объединились в Украинскую Галицкую армию, а к полякам на помощь пришла сформированная во Франции армия под командованием Галлера. Польско-украинская война продолжалась до июля 1919 года, пока Западная Украина не перешла под управление Польши. Главе правительства ЗУНР Симону Петлюре была обещана военная помощь в борьбе с большевиками и наступавшей Красной армией.

В 1920 году началась советско-польская война, в которой Красная армия потерпела поражение, и Львов был захвачен польскими войсками. А 17 марта 1939 года вся Западная Украина по пакту Молотова — Риббентропа перешла в состав СССР. Во время фашистской оккупации Львов был переименован в Лемберг, многие улицы и площади города получили немецкие названия. На трамваях, на зданиях магазинов, кафе, ресторанов появились предостерегающие вывески: «Только для немцев».

В первые дни оккупации гитлеровцы уничтожили во Львове свыше пяти тысяч граждан, в том числе 250 учителей и 36 видных ученых, среди которых был почетный член многих академий, доктор физико-математических наук К. Бартель. В мрачных и зловещих казематах львовской цитадели было замучено, расстреляно и умерло от болезней, холода и голода более 140 тысяч советских военнопленных. За три года оккупации гитлеровцы вывезли в Германию 255 тысяч человек. Такова цена страшной войны только на примере Львовской области, где состоялись первые военные университеты конструктора-оружейника Калашникова.

К великому сожалению, память о М. Т. Калашникове ни в Стрые, ни во Львове официально не хранят. А ведь во Львове, которому в 2011 году исполнилось 755 лет, действует более сорока музеев. Город продолжает слыть перекрестком истории, на котором сходились и расходились пути самых разных народов, связанные с именами и наших великих предков, и современников. Среди них — князь Даниил Галицкий и монах Григорий Отрепьев (Лжедмитрий I), выдающаяся оперная певица Саломея Крушельницкая и скульптор позднего барокко Иоанн Георг Пинзель, писатель Иван Франко и музыкант Юрий Башмет…

Хочется верить, что пройдут годы безвременья и на Львовщине будут чтить память о гении мировой оружейно-конструкторской мысли Михаиле Тимофеевиче Калашникове, становление которого проходило в учебных мастерских и на танковом полигоне возле города Стрыя.

Будучи подлинным патриотом Отечества, М. Т. Калашников близко к сердцу воспринял сложнейшие процессы, которые происходили в конце XX — начале XXI столетия в Украине, особенно в западной ее части. Он не мог принять то, что над Львовом и Стрыем взметнулись знамена Организации украинских националистов и Украинской повстанческой армии (ОУН-УПА).

В 2000-х годах Львов фактически превратился в рассадник фашизма. В день Великой Победы 9 мая 2011 года при попустительстве мэра А. И. Садового во Львове был устроен фашистско-бандеровский шабаш. Нацисты жгли красные флаги, срывали с прохожих георгиевские ленты, дрались с милицией. На билбордах рекламировалась фашистская дивизия СС «Галичина». И это при том, что 18 ноября 2008 года Комитет по социальным и гуманитарным вопросам Генеральной Ассамблеи ООН по инициативе России принял резолюцию, осуждающую прославление нацизма, в том числе героизацию бывших членов «Галичины», а также осквернение памятников борцам с фашизмом. За резолюцию проголосовали 122 делегации. Против выступили только представители США. Среди 54-х воздержавшихся была и Украина. 2012 год прошел на Львовщине под знаком Украинской повстанческой армии. Лембергский облсовет обязал городские власти во время утверждения бюджетов предусмотреть средства на оказание льгот ветеранам УПА. В частности, была установлена доплата к пенсии в размере 500 гривен в месяц.

Калашников всегда был искренним приверженцем единства братских славянских народов и, конечно, противником всего, что его подтачивало и разрушало. Это определило его крайне негативное отношение и к Степану Бандере — руководителю фашистских террористических банд в Западной Украине, и к гетману Ивану Мазепе, стремившемуся к отделению Украины от России, лавировавшему между Петром I и шведским королем Карлом XII, вставшему в конечном счете на путь предательства.

Несмотря на буйные политические ветры последних десятилетий, Калашников тепло отзывался о своей службе в Стрые:

«Я с благодарностью вспоминаю своего первого командира роты, сумевшего увидеть в угловатом, худеньком красноармейце наклонности к техническому творчеству. И не просто увидеть, но и создать условия для их развития».

В ротной колонне Михаил всегда находился в последней шеренге, предпоследним слева. Поэтому старшина и называл его не иначе как «предпоследний». У него были маленький рост и, по мнению старшины, неподходящая выправка. К тому же не отличался он при отработке строевых приемов. Но был невероятно гордым и свободолюбивым. Чуть что — огрызался, за что и получал наряды вне очереди. Частенько его можно было увидеть на мытье нужников, полов в казарме, на кухонных работах, за перезаправкой кроватей, за подшивкой воротничков. Противостояние со старшиной было нешуточным. Зато и школу солдатского быта хорошую прошел — на зависть многим. Да и характер закалял: ершистости и твердости прибавилось. Хотелось, чтобы все было по справедливости.

Нормализации отношений со старшиной помог один случай. Как-то находясь во внеочередном наряде, Михаил полюбопытствовал, как выпускается боевой листок. Он всегда неравнодушен был ко всякому творчеству — природная тяга к стихотворству то и дело давала о себе знать. Боевой листок выпускала, как правило, ротная редколлегия в соответствии с указаниями старшины. Тот обычно излагал свои ценные мысли на листочке и вручал редактору. Вот Михаил и увидел ту инструкцию. А в ней было написано, чтобы «предпоследнего» изобразить со всем сатирическим пристрастием во время строевой подготовки. Вначале Калашников испытал шок, потом злость, наконец ему в голову пришла подкупающая новизной идея. Испытывая необычное доселе вдохновение, Михаил написал на самого себя стихотворную пародию. Получился не то чтобы шедевр, но произведение, которое возвело автора на пьедестал казарменной славы. Причем не только в пределах своей роты, но и в масштабе полка и даже танковой дивизии. В сопровождении ярких карикатур творение то было размещено в ротном боевом листке. Старшина потом смаковал при всех те сатирические стихи. Вся рота смеялась до слез. При этом старшина стал укорять Михаила: дескать, вот и коллектив уже занялся твоим воспитанием. Ребята не выдержали и раскрыли тайну. Старшине ничего не оставалось делать, как признать литературный талант Калашникова. После этого случая Михаил вошел в состав редколлегии. Вместе с признанием и новый титул пришел — «наш ротный поэт».