Евгений Новицкий - Леонид Гайдай

Семнадцатого мая съемочная группа прибыла в Адлер и поселилась в гостинице «Горизонт».

Перед этим и Леонид Гайдай, и Юрий Никулин успели дать для печати интервью о предстоящих съемках.

«На этот раз мы снимаем совершенно новую картину с новыми героями, — рассказывал Гайдай. — Мне думается, что наша троица уже закончила свою экранную жизнь и вряд ли стоит к ней возвращаться. Нужны новые персонажи. И мы попытаемся представить их в новой нашей комедии «Бриллиантовая рука».

Сценарий написан специально для Юрия Владимировича Никулина. Он будет играть роль, резко отличную от его прежних. Его герой Семен Семеныч Горбунков — человек прежде всего положительный. Это скромный служащий, хороший семьянин, тихий, в чем-то нерешительный. Однако, попав в силу обстоятельств в руки контрабандистов, он проявляет такие качества, которые в нем трудно было предположить.

Будущая комедия не будет чисто эксцентрической. По форме она близка к «Кавказской пленнице» И пародийность не только внешняя (построение фильма, название его отдельных частей), она присуща внутренней ткани фильма — сюжетным ходам, диалогам. В комедии мы пародируем штампы, по которым сделаны многие детективы, наши и зарубежные, появившиеся в изобилии на экранах в последнее время.

Таким образом мы стремимся к тому, чтобы в комедии было несколько срезов и самые разные зрители нашли бы в ней свое. Одним будут интересны погони и трюки, другим — пародийная стилистика картины, третьим — комические приемы, четвертым — сатирические образы.

Сейчас у нас самая горячая пора. Целые дни с оператором Игорем Черных репетируем и ведем пробные съемки. Еще не весь актерский состав подобран…» {127} 127 Цит. по: Пупшева М., Иванов В., Цукерман В. Указ. соч. С. 215–216.

Не меньше режиссера был настроен на продуктивную работу и исполнитель главной роли Никулин:

«Уже не секрет, что авторы написали этот образ заранее в расчете на мое исполнение, поэтому с Семеном Семеновичем я сжился уже давно, еще за полгода до съемок. Зимой-весной этого года я с цирком находился на гастролях в США. И уже там примеривался к роли, мысленно репетировал те или иные сцены и, конечно же, с нетерпением ждал первого съемочного дня.

Этот день настал, но мне пришлось сразу же отказаться от всех моих предварительных наметок и штрихов роли. Режиссер вмиг рассеял их. Он нарисовал мне совершенно иного Семена Семеновича. И, представьте, я увидел его. Увидел сразу же. Должен сказать, Леонид Гайдай не относится к категории режиссеров, «давящих» на актеров, исключающих их инициативу. Он убеждает. И убеждает так, что с ним нельзя не согласиться. От этого мне с ним вдвойне приятно и интересно работать. Разве может быть большее удовлетворение, чем то, когда точка зрения актера эквивалентна режиссерскому замыслу?

А кроме того, режиссер Гайдай, прежде чем изменить или внести что-то в игру актера, неоднократно проиграет эту роль сам рядом с актером, да и наверняка сначала без него.

Я очень рад, что мне повезло и на партнеров. Это великолепные актеры — Папанов, Миронов, Мордюкова, Гребешкова, Чекан.

Работы в фильме для меня очень много. Пришлось даже на время съемок оставить работу в цирке и, конечно, отказаться от всех других предложений» {128} 128 Цит. по: Там же. С. 225. .

Насчет того, что еще до съемок Леонид Гайдай лично прорабатывает все роли будущего фильма (тем самым как бы временно возвращаясь к своей первой — актерской — профессии), Никулин был прав. По свидетельству Костюковского, «в «Бриллиантовой руке» Гайдай, по сути, проиграл все кадры сам. Он репетировал перед зеркалом, разговаривал сам с собой, кривлялся» {129} 129 Цит. по: Иваницкий С. Указ. соч. .

За три месяца была отснята основная часть натурных сцен фильма, и 22 июля группа вернулась в Москву, где сразу же возобновились павильонные съемки.

Девятого августа состоялся худсовет, где обсуждался готовый к тому моменту материал.

« А. Столпер : Гайдай — это режиссер особого, уникального дара. В его картинах есть вещи, которые никто сделать не может. Но по сегодняшнему материалу надо серьезно поговорить, хотя и здесь есть прекрасные находки. Путешествие мальчика по воде и танец Миронова — это великолепные вещи. Но есть и то, от чего надо освободиться. Всё, что касается прямого сюжета, не хочется смотреть, это скучно. Отношения героя с детьми, внешним миром — это всё хуже, чем там, где есть эксцентрика. От этого надо постараться уйти. Его пугливость, вся история с семьей — всё это не очень интересно. Я намеренно сгущаю краски, так как хочется это остановить… Убежден, что в целом картина сложится прекрасно.

М. Туровская : Я увидела в материале удачные вещи и менее удачные. Там, где куски освобождены от быта, — это интересно. Во многом мне понравился Миронов. Меньше, чем обычно, мне здесь нравится Никулин, там, где он в бытовых сценах. Великолепна сцена с полковником, когда идут недосказанные фразы. Дети, кроватки — это всё менее удачно. Многое можно опустить… Слабее всего управдом — Мордюкова. Ее очень много, и она несмешна. Вся эксцентрика превосходна.

Э. Рязанов : Материал у меня вызывает тревогу. У Гайдая несомненно необыкновенный дар. Но здесь он попытался отойти от своего обычного взгляда (в смысле бытовых сцен), а эксцентрика осталась. Тут надо привести всё в единый план. Я не являюсь сторонником чистоты жанра, но должна быть одна интонация, одна линия. Пока это не очень сочетается. Кажется, что и режиссер в нерешительности. Нет ощущения целого. У меня осталось ощущение некоторой чересполосицы. Эксцентрические куски, безусловно, сильнее.

По актерам. Никулин в основном играет реальный план и вдруг делает трюки. Пока это органически не сочетается. Папанов жмет на всю железку. Он опасный артист. Есть тут куски чудовищного пережима. Двойственность (реальный план и эксцентрика) есть у Миронова. Мордюкова не получилась. Танец Миронова — полная неожиданность, я не был к нему готов. Это чистая условность.

У меня осталось впечатление очень разного материала, ощущение раздвоенности. Главное сейчас — найти точную интонацию.

Л. Арнштам : Роль Мордюковой и в сценарии была слабой. Надо ее побольше подрезать, может быть, оставить ее только как мотив, или сделать странно эксцентричной. Миронову не хватает заземления, тогда сразу станет виден образ.

Л. Гайдай : У меня лично материал тревоги не вызывает. Всегда что-то удается, что-то нет. Не понимаю, что такое чересполосица, по-моему, так и должно быть. Думаю, что мы на правильном пути.

А. Столпер : Я убежден, что картина будет интересной, мы не хотим ничего диктовать, но если какие-то вещи мы находим не на уровне Гайдая, как вся история с Мордюковой, то к ним надо прислушаться и перестраиваться на том же уровне.