Леонид Млечин - Примаков

Назначение Примакова на пост министра иностранных дел в начале 1996 года на Западе приравнивалось по значению с приходом когда-то Юрия Андропова на пост генерального секретаря. Не столько по сходству биографий — Евгений Максимович тоже пришел из спецслужбы, а потому что предполагали в Примакове готовность так же жестко и безжалостно служить российскому империализму.

Американцы писали и говорили, что Примаков — сторонник восстановления единого Советского Союза и попытается восстановить контроль Москвы над ближним зарубежьем. В ущерб отношениям с Западом он постарается оживить стратегическое партнерство с наиболее опасными режимами в мире — Ираком, Северной Кореей, Ливией и Ираном…

Впрочем, личное знакомство с Примаковым несколько успокоило западных политиков.

Первым посмотреть на Примакова приехал министр иностранных дел Германии Клаус Кинкель, который тоже когда-то возглавлял разведку ФРГ. Так что они дважды коллеги. Вслед за Кинкелем с Примаковым встретился французский министр иностранных дел Эрве де Шаретт. Примаков пустил в ход всё свое обаяние и даже, по словам французских дипломатов, отругал Ирак и Ливию за поддержку терроризма.

— В нем не было и следа советской агрессивности, — успо-коенно заметили французы.

Министр Шаретг с галльской галантностью добавил:

— Я не считаю, что господин Примаков жесткий человек, — он достаточно теплый.

Что же в целом изменилось во внешней политике за те два с половиной года, что Примаков был министром?

Игорь Иванов, когда еще был первым заместителем Примакова, сформулировал это так:

— Важнейшее достижение российской дипломатии состоит в том, что в нелегкий период реформирования страны удалось утвердить статус России как великой державы.

Свою главную задачу Примаков видел в том, чтобы объяснить миру: Россия — великая держава, которая испытывает всего лишь временные трудности, и весьма близоруко пытаться на этом нажиться. Примаков считал своим долгом твердо напоминать всем, что Россия существует и ее мнение надо учитывать. Примаков показал, что не позволит уменьшить вес и влияние России там, где они есть, во-первых, и будет биться за их повсеместное расширение — во-вторых. Больше никаких уступок — так можно охарактеризовать лозунг Министерства иностранных дел при Примакове.

Примаков заговорил о многополюсном мире. Что он имел в виду? Плохо, когда в мире осталась одна сверхдержава, то есть Соединенные Штаты, и всё крутится вокруг нее. Примаков говорил, что мы будем развивать отношения и с Западом, и с Востоком, и с теми, кто нам нравится, и с теми, кто нам не нравится.

Российская дипломатия возобновила сотрудничество со старыми друзьями — Ираком, Ираном, Сербией. Открыто демонстрировала трения и противоречия с Соединенными Штатами — единственной страной, с которой Россия любит себя сравнивать.

В Минске Примаков сказал: для России Белоруссия — «особый союзник, особый партнер, особый брат». Поехал в Иран, где заявил, что выступает против наращивания военного присутствия в зоне Персидского залива. А чьи там военные корабли? Американские.

Примаков счел нужным побывать на Кубе. Его предшественник, Андрей Козырев, Фиделя Кастро избегал принципиально, считая, что экономических интересов на Кубе у России нет, а вести пустые разговоры с Кастро — времени жалко. А Примаков был на острове не в первый раз.

Двадцать пятого октября 1994 года Примаков (еще в роли директора СВР) прилетел на Кубу для переговоров с начальником кубинской разведки Эдуардо Дельгадо. В Гаване Евгений Максимович отметил свое шестидесятипятилетие. Российский посол, Арнольд Иванович Калинин, устроил прием в честь московского гостя. Поздравить его пришли Фидель и Рауль Кастро, хотя по соображениям безопасности они старались вместе не появляться. Примаков вел беседы с братьями о том, как восстановить отношения двух стран на новой основе, не идеологической. Куба попала в трудную экономическую ситуацию. Фидель просил Примакова передать американцам, что заинтересован в улучшении отношений с Вашингтоном.

Примаков совершил длительные поездки по Ближнему Востоку. Он продемонстрировал знание Востока и умение ладить с восточными лидерами. Побывал и в арабских странах, и в Израиле. Но стало заметно возвращение к прежней расстановке фигур на доске: Соединенные Штаты больше поддерживают Израиль, а Россия тяготела к старым друзьям в арабском мире, прежде всего к Сирии.

Внешняя политика должна была помогать внутренней, это Примаков считал своей важнейшей задачей. В январе 1996 году он ездил по арабским странам, обеспечивая их поддержку российской политике в Чечне. По его просьбе хозяин Ливии полковник Муамар Каддафи позвонил генералу Джохару Дудаеву, чтобы «остудить» эмоции чеченского лидера.

В ноябрьские дни 1990 года в Грозном был создан Общенациональный конгресс чеченского народа. В Москве на это событие мало кто обратил внимание. Председателем исполкома конгресс избрал соотечественника, которым гордились, — генерал-майора Джохара Дудаева, командира дивизии авиации стратегического назначения с афганским опытом. Судя по всему, генералу Дудаеву отводилась чисто представительская роль. Но не таков был генерал. Он оставил службу, вместе с семьей переехал в Грозный и очертя голову ударился в политику.

После августовского путча, 4 сентября 1991 года, Дудаев объявил Верховный Совет республики низложенным и заявил, что Чечня должна стать независимой. 27 октября Дудаев был избран президентом Чеченской Республики. 1 ноября первым же своим указом Дудаев объявил Чеченскую Республику суверенным и независимым государством.

Первые годы в Москве вовсе не знали, что с ним делать. С ноября 1994 года началась силовая операция — не слишком удачная, но очень кровопролитная. Люди каждый день видели на экранах телевизоров, как гибнут наши солдаты. Хотя у федеральной власти бывали и успехи. В ночь на 22 апреля 1996 года был убит Джохар Дудаев. Считается, что запеленговали его спутниковый телефон и нанесли удар самонаводящейся ракетой. Во главе Чечни встал вице-президент Зелимхан Яндарбиев. Реальная власть была в руках командующего чеченскими войсками недавнего полковника-артиллериста Аслана Масхадова.

Шестого августа 1996 года на рассвете в Грозный, не встретив сопротивления, вошли отряды боевиков, которые по сообщению военного командования уже давно были уничтожены. Федеральные силы были раздроблены и блокированы в разных частях города. В эти дни в Грозном погибло около полутысячи солдат федеральных войск. Это был удар по репутации армии и спецслужб.

Девятого августа Ельцин, вновь избранный президентом, вступил в должность. На следующий день он объявил траур в связи с потерями в Чечне и назначил секретаря Совета безопасности Александра Ивановича Лебедя своим представителем в Чечне. Лебедь предложил Ельцину прекратить боевые действия и вывести федеральные войска из Чечни. Ельцин принял план Лебедя.