Леонид Млечин - Примаков

А в апреле 1999 года по инициативе президентов Татарстана Минтимера Шаймиева и Башкортостана Муртазы Рахимова образовался оргкомитет избирательного блока «Вся Россия». Первый съезд прошел в мае в Санкт-Петербурге. И группа влиятельных губернаторов, вошедших в блок «Вся Россия», предложила Лужкову союз, с тем чтобы общий избирательный список возглавил Примаков. Тон в этой организации задавали президент Татарстана Шаймиев, губернатор Санкт-Петербурга Владимир Яковлев (он выиграл выборы у Собчака, в результате чего остался без работы Владимир Путин) и президент Ингушетии Руслан Аушев. Все трое воспринимались как сильные региональные лидеры, на которых ориентируются другие губернаторы. К блоку присоединилась часть расколовшейся Аграрной партии во главе с Михаилом Лапшиным и бывшим вице-премьером Куликом. Получилась внушительная предвыборная сила.

Семнадцатого августа «Отечество» и «Вся Россия» объединились. Сопредседателями движения стали московский мэр Юрий Лужков и питерский губернатор Владимир Яковлев. Вместе с Примаковым они составили первую тройку в предвыборной борьбе.

Местные начальники по всей стране охотно строились под примаковские знамена, считая, что формируется новая партия власти (вместо той, что руководил Черномырдин), а в таких случаях главное — не опоздать. Правда, пока Сергей Степашин возглавлял правительство и готовился к выборам, некоторые региональные начальники старались и на него равняться. 9 августа Степашина отправили в отставку, и губернаторы взяли курс на Примакова.

Ельцина к тому времени списали окончательно, считая, что он тяжело болен, ни на что не способен и уже никому не опасен. Говорили, что у Ельцина серьезные проблемы с сосудами головного мозга, что иногда во время беседы он вдруг выключается, теряет нить разговора и потом не может вспомнить, о чем говорил. В обществе были уверены, что его политическая карьера закончилась и ему пора уходить.

Лидер коммунистов Геннадий Зюганов уверенно заявлял:

— Режим уже изжил себя окончательно. Он агонизирует. Ельцин уже не может управлять по-старому, а по-новому он не умеет. В ближайшее время «семья» его изолирует, чтобы он не мешал. Администрация президента растеряна, ослаблена, она не имеет авторитета. Время либералов ушло, народ их ненавидит…

Кто-то, правда, вспоминал, что прежде Борис Николаевич был хорош именно в критических ситуациях, когда его зажимали в угол. Но его взлеты и победы, казалось, остались в прошлом. Он не в состоянии был целый день высидеть в Кремле и всё больше времени проводил в загородной резиденции. Его появление на телеэкране производило странное и жалкое впечатление.

Он казался далеким не только от народа, но и от собственного правительства. Многие министры видели его только по телевидению. Он замкнулся в узком окружении, где главную скрипку играли его дочь Татьяна Дьяченко и журналист Валентин Юмашев. Пошли разговоры, что за него всё делает окружение. И, не спрашивая президента, выпускает указы с помощью резиновой печатки с факсимиле подписи Ельцина, которая хранится в сейфе заведующего канцелярией президента России…

Когда человек становится президентом, он понимает, что у него есть друзья, сторонники, подчиненные и враги. Потом с каждым днем друзей и сторонников у него становится меньше, а врагов всё больше. Может так получиться, что к концу срока у него останутся только подчиненные и враги. Нечто подобное произошло и с Ельциным.

Власть в любом случае обрекает на одиночество. И жалобы на то, что Борис Николаевич слишком подвержен чужому влиянию, скорее отражали недовольство тем, что он слушал советы одних, а не других, что одни лишились «доступа к телу», а другие его получили.

«А прислушиваться к чьим-то рекомендациям Ельцин никогда не любил, — говорил в интервью «Собеседнику» один из его бывших референтов Андрей Шторх, — то есть он всегда выслушает тебя с интересом, но думаю, что это тоже чисто русская черта — любопытство. Если он в душе не согласен, то на следующий день всё сделает наоборот».

Но пока Борис Николаевич был силен и здоров, он общался с огромным количеством людей. Постепенно состояние его здоровья привело к тому, что он стал встречаться со всё меньшим числом людей, закрылся для общественного мнения. Он принимал только несколько человек из администрации и министров-силовиков. Конечный результат оказался плачевным. Он остался один. А какой у него был круг соратников! Среди них попадались, конечно, и серые персонажи, и вовсе никудышные. Но были и блестящие политики. Всех растерял!

Как только президент замкнулся в узком кругу особо близких и доверенных лиц, сложилось впечатление, что эти люди и принимают все ключевые решения в стране. Летом 1999 года общество было убеждено, что вся власть сосредоточилась в руках этих людей. Со страниц газет не сходил термин «семья», потому что часть этого доверенного круга была связана с президентом не только служебными, но и родственными отношениями.

Что касается Валентина Юмашева, то у Ельцина, мечтавшего иметь сына, он был на положении самого близкого человека. Он работал на пару с Татьяной Дьяченко. Когда уже после ухода Ельцина в отставку Валентин и Татьяна поженились, это никого не удивило. И до того их часто видели вместе — они ездили за границу, играли в теннис, учили английский язык. А ведь когда-то утверждали, что у Татьяны роман с Чубайсом. Промахнулись. Чубайсу в ту пору некогда было романы заводить. А у Юмашева полно времени — и в теннис поиграть, и на вечеринку закатиться, и за границу съездить. Валентин Борисович Юмашев принадлежит к типу тихих и как бы робких мужчин, от ласковых манер которых тают женские сердца.

Нет, наверное, второго такого автора, который бы всего из трех книг, написанных от имени Ельцина, извлек столь масштабные дивиденды — не только в смысле денег.

Забавно, что в эти книжки Юмашев сам себе вписывал благодарственные слова от имени Бориса Николаевича. В первой: «Если бы не помощь молодого журналиста Валентина Юмашева, которому часто приходилось, подстраиваясь под мой ритм, работать без выходных и ночами напролет, — трудно сказать, появилась ли бы эта книга». Во второй: «Нас связывает более чем пятилетняя творческая дружба… Все три года, пока работал над рукописью, я знал, что он рядом со мной. Наши разговоры, иногда ночью в кремлевском кабинете, иногда в самолете, иногда у камина… позволяли мне постоянно чувствовать образ будущей книги…» В третьей: «Валентин — талантливый журналист, аналитик замечательный. Работать готов сутками».

Некоторые его подчиненные уверяли меня, что Валентин Юмашев, напротив, — гений ничегонеделания: