Леонид Млечин - Примаков

В ноябре 1972 года в популярной тогда «Литературной газете» появилась статья Яковлева под названием «Против антиисторизма». Две полосы убористого текста стоили ему карьеры. А ведь статья была написана с партийных позиций и должна была укрепить влияние самого автора. Да и руководители «Литературной газеты» рассчитывали на похвалу со стороны высшего начальства. Помню это очень хорошо, хотя был школьником. Мой отчим работал тогда в «Литературной газете», статья Яковлева шла через его руки, они перезванивались.

Поначалу газета «Правда», главный партийный орган, поддержала статью Яковлева. Но потом в политбюро началась невидимая миру схватка, которая закончилась тем, что автора статьи сняли с должности и на десять лет отправили в приятную, комфортную, но ссылку — послом в Канаду. Что же такого написал в 1972 году Яковлев, что ему и по сей день поминают эту статью?

Он попал в болевую точку сложных взаимоотношений между партийным аппаратом, КГБ и так называемой русской партией. К концу 1960-х годов партийный аппарат утратил контроль над духовной жизнью общества. Вера в коммунизм даже в самом аппарате сохранилась лишь в форме ритуальных заклинаний. В правящей элите появились две группы.

Особым влиянием пользовались те, кто считал, что лучшие годы страны пришлись на сталинское правление, когда Советский Союз стал великой державой. Сталин — выдающийся государственник, который противостоял всему иностранному. Поэтому нужно возвращаться к его политике и к его методам — никаких послаблений внутри страны и никакой разрядки в международных отношениях. Поклонники вождя оправдывали репрессии, считая, что Сталин уничтожал врагов государства, хотя в реальности главной жертвой Большого террора стало крестьянство.

Рядом со сталинистами появилась и окрепла другая группа, которую в КГБ именовали «русистами» или русской партией. Она считала, что в Советском Союзе в угоду другим национальностям сознательно ущемляются права русских. В этой группе были люди, искренне переживавшие за Россию, писатели и художники, выступавшие против запретов в изучении истории и культуры. Но тон задавали партийные и комсомольские функционеры, считавшие себя обделенными в смысле постов и должностей.

К началу 1970-х в русской партии стали заметны последовательные антикоммунисты, те, кто отвергал не только Октябрьскую, но и Февральскую революцию. Они считали, что 1917 год устроило мировое еврейство, чтобы уничтожить Россию и русскую культуру. Для этих людей Александр Исаевич Солженицын был врагом России и агентом ЦРУ, а председатель КГБ Юрий Владимирович Андропов — сионистом. Они откровенно говорили, что следует вернуться назад, что стране нужна монархия. И эти речи произносились в присутствии партийных секретарей и офицеров КГБ.

Казалось бы, это идеологические противники. Одни — за советскую власть, другие — против. Но нашлась общая платформа — ненависть к Западу и евреям, презрительно-покровительственное отношение к другим народам Советского Союза. И вот по этим настроениям ударил в своей статье Яковлев. Яковлев выражал мнение той части аппарата, которая боялась откровенного национализма, понимая, как опасно поощрять подобные настроения в многонациональном Советском Союзе. И верно: откровенный национализм в конце концов разрушил Советский Союз. Ведь в других республиках внимательно следили за тем, что происходит в Москве. Если одним можно прославлять величие своего народа, своего языка и своей культуры, то и другие не отстанут.

Для Яковлева взрослая жизнь началась в 1941-м. Его отца, который воевал и в Гражданскую, призвали через две недели после сына. Александра Яковлева зачислили курсантом Второго ленинградского стрелково-пулеметного училища, уже эвакуированного из Ленинграда. Ускоренный выпуск, две звездочки на погонах — и в начале 1942-го отправили на Волховский фронт командовать взводом.

В последнем бою старшего лейтенанта Яковлева тяжело ранило. Четыре пули: три в ногу с раздроблением кости, одна в грудь, прошла рядом с сердцем. Два осколка так и остались в легких и в ноге.

«Еще в полевом госпитале, — писал Яковлев, — я подписал согласие на ампутацию левой ноги от тазобедренного сустава, поскольку у меня началась гангрена, нога посинела. Врачи сказали, что другого выхода нет, я равнодушно внимал всему, да и редко бывал в памяти.

Ногу мне спас руководитель медицинской комиссии, посетившей госпиталь как раз в момент, когда я был уже на операционном столе. Старший стал смотреть историю болезни, спросил:

— Сколько лет?

— Девятнадцать, — отвечаю. Говорит:

— Танцевать надо.

Я вижу, ему начали лить воду на руки, а мне на нос накинули марлю…»

За последний бой старший лейтенант Яковлев получил орден Боевого Красного Знамени, инвалидность и на костылях вернулся в родную деревню. Яковлеву предлагали пойти заведовать кадрами на ткацкой фабрике или спиртоводочном заводе. На фабрике давали дополнительный паек, на заводе — корм для коровы. Но отец, тоже раненый и лежавший в госпитале, прислал письмо: пусть идет учиться.

Поступил в Ярославский педагогический институт. Оттуда молодого коммуниста взяли инструктором в обком партии. В 1953 году из обкома забрали в Москву, в ЦК. Яковлев даже побывал за границей, учился в Соединенных Штатах, в Колумбийском университете, потом в Москве, в Академии общественных наук. Яковлев быстро делал карьеру в отделе пропаганды ЦК. Но его положение было трудным. Он не был брежневским человеком. Ходили разговоры о том, что Яковлев принадлежал к группе своего тезки Александра Николаевича Шелепина, соперника Брежнева. Поэтому Брежнев к Яковлеву относился с прохладцей. Это тоже имело значение, когда разгорелся скандал после публикации знаменитой статьи в «Литературной газете».

Статья Яковлева была ортодоксальной. Он обвинял представителей русской партии в отступлении от классовых позиций, в идеализации дореволюционной России. Поэтому его поддержал сталинский соратник Вячеслав Михайлович Молотов. Встретив его в санатории, сказал:

— Статья верная, нужная. Владимир Ильич часто предупреждал нас об опасности шовинизма и национализма.

Но Яковлеву не простили слова об опасности великодержавного шовинизма. Обратим на это внимание. Выразитель партийных взглядов стал внутри партии мишенью хорошо организованной атаки. Это свидетельство того, какие настроения господствовали уже тогда среди партийного руководства. Эти люди сыграли большую роль в разрушении Советского Союза как социалистического и многонационального государства. А против Яковлева были мобилизованы все, кто поддерживал так называемую русскую партию, в том числе влиятельные члены политбюро и сотрудники аппарата.