Пол Стэнли - KISS. Лицом к музыке: срывая маску

Эта ночь — как и все последующие, что я провел в Rainbow, — стала моим обрядом посвящения в рок-н-ролл на том уровне, о существовании которого я даже и не подозревал. Я, конечно, слыхал о рок-н-ролльном образе жизни, но толковых сведений у меня не было, даже особо не пофантазируешь на тему. Опыта же у меня почти никакого не было. Я думал, что наградой мне будет горячая подружка, на самом же деле новая горячая подружка случалась каждый день, а иногда и в день по нескольку. Нечто невероятное. Лос-Анджелес казался страной Оз.

18 февраля 1974 года Casablanca официально презентовала нас; сама вечеринка — нечто среднее между бар-мицвой и сборищем селебрити из списка «C». Нил вышел на сцену, представил нас, и мы заиграли. Еще до конца первой песни все сбежали в туалет. Жаловались, что слишком громко и ярко. Эй, народ, мы не группа Eagles, у нас не может быть ни комфортной громкости, ни песен об отчаявшемся в пустыне. Мы — с Восточного побережья, мы этого не стесняемся, а ко всем вашим ковбойским штучкам с Западного побережья относимся как к приколу. От того, что я напугал всех этих людей, я испытал какую-то странную гордость. Да что нам с того, что они нас не полюбили? Они ж так и так не наша публика.

На презентацию пришел и Элис Купер. Он потом пошутил: «Парни, вам нужен какой-нибудь хитроумный трюк».

Несколько дней спустя мы поехали вечером в Aquarius Theater, тоже на Сансете, чтобы впервые показаться на телевидении. Дик Кларк вышел за пределы программы American Bandstand и организовал шоу In Concert , в каждом выпуске которого три группы играли по нескольку песен. Этот формат нам подходил — просто взять да сыграть то, что мы обычно играем. Кроме того, это важный этап: шоу в телевизионной сети, ведет которое сам Дик Кларк, не кто-нибудь. Когда мы готовились к выступлению, Дик пришел к нам в гримерку. Со временем я узнал на собственном опыте, что люди его уровня не всегда бывают такими душевными, как он. Например, когда мы несколько месяцев спустя познакомились с Билли Грэмом — очень уважаемым промоутером, который заправлял всем в Fillmore и Winterland, — он общался с нами как угодно, но только не мило и не приятно. Но Дик — он особенный. Когда мы обменивались рукопожатиями, я думал только елки, это Дик, мать его, Кларк! Он много лет вдохновлял меня, ребенка, я думал, что он вообще нереальное существо, вроде Супермена, но нет, оказалось, Дик Кларк — реальный живой человек.

Мы разместились на вращающейся сцене, до нас играла группа под названием Redbone. Потом сцена повернулась, и тусклое освещение сменилось яркими софитами. Мы — перед камерами. Но к тому моменту мы сами уже стали машиной, которая бешено играла, где бы она ни работала. Нашим выступлением мы сами остались довольны. Правда, посмотрели мы его только полтора месяца спустя на дрянном телеке, когда после концерта в Асбери-парке поспешили в мотель.

Выступив на In Concert , мы улетели обратно в Нью-Йорк, чтобы перевести дух на пару недель перед нашим первым настоящим турне, запланированным на середину марта. Помню, лежу я в постели, в родительском доме, и ностальгирую по Лос-Анджелесу: женщинам, ресторанам, тв-шоу, шикарным отелям, всей этой роскошной халяве, которая прилагается к успеху.

И молюсь.

Господи боже, пожалуйста, не отнимай у меня всего этого сейчас.

Вот на эту крошечную порцию славы я очень крепко подсел — сам факт, что никому не нужного еще недавно пухлого подростка теперь осаждали женщины, только из-за того, что на него теперь смотрели под другим углом… И теперь мне платили деньги за то, что я и за просто так делал бы охотно. Нет, я знал, что такое существует, но теперь, когда вкусил, не мог даже допустить мысли о том, что этого можно лишиться. До того, как я вкусил пирога, все было нормально. Теперь все изменилось. И я молился, чтоб не убрали пирог, пока я им не нажрался до отвала. Даже крошки этого пирожка радовали нереально. Хотелось большего. И я боялся, что все скоро закончится.

Господи, пока не забирай.

Пожалуйста, Господи, не сейчас, только не сейчас.

Теперь, когда наш альбом вышел официально, национальное букинг-агентство ATI отправило нас на гастроли. ATI ставило нас на всякие большие концерты в качестве разогрева и делало нам сольные концерты в клубах. На первом же шоу, 22 марта 1974 года в Пенсильвании, мы снова разогревали Redbone, ту же группу, что месяц назад выступала перед нами на той поворотной сцене в телепрограмме Дика Кларка. Потом мы пару раз отыграли с британской группой Argent, и вот мы на своем пути. В тот год мы открывали концерты ZZ Top, Blue Oyster Cult, группы Манфреда Манна и многих других, даже New York Dolls.

В 1970-е, когда ты приходил на концерт, ты обычно видел три группы. Первая — неизвестная пока что (в данном случае KISS), вторая — уже несколько успешная, помеченная на афише как «специальный гость», а третья — хедлайнер. Цель — добраться до верха этой лесенки.

Такая трехуровневая система давала возможность отточить мастерство. Понимая, что мастерство это самое нам еще оттачивать и оттачивать, мы на любую площадку привозили весь наш арсенал взрывов, дыма и огня — хоть на сольный концерт в маленький клуб, хоть в полупустой танцевальный зал, где кроме нас еще две другие группы. На шоу группы KISS всегда будет как на шоу группы KISS — то есть мы будем плеваться огнем, раскачиваться одновременно с гитарами наперевес и взрывать все к едрене фене. Ну, если при этом подъемник прилепит Питера с его барабанной установкой к потолку или хедлайнер обидится на то, что после нас все в дыму, — ну что поделаешь, значит так тому и быть.

Мы не шли на компромиссы, и, к счастью, кредитная карта American Express Билла Окоина явно была безлимитной — он оплачивал транспорт и накладные расходы шоу в то время, когда наши гонорары эти затраты не могли покрыть даже близко. Между городами мы перемещались на легковушке-универсале, ночевали во вшивых мотелях. Обязанности и тур-менеджера, и водителя исполнял Шон Дилени. Он был такой мамочкой-наседкой, следил, чтобы в нашем путешествии никто не потерялся, и улаживал всякие личные вопросы. В некоторые моменты тура к нам присоединялся и Билл, а когда его не было с нами, то мы с ним созванивались. Умел он каждому дать почувствовать, что именно ты — его любимчик.

Ну и, разумеется, у нас была гастрольная бригада, роуди, которые строили и разбирали нашу сцену со всеми ее эффектами, поддерживали в порядке наши музыкальные инструменты, а также воевали с роуди хедлайнеров, когда те требовали нас играть потише, поскольку мы всего лишь разогрев. Роуди вели грузовик со всем нашим оборудованием, за исключением четырех кейсов для косметики Samsonite с зеркалами — их мы всегда брали в универсал.

Когда мы играли перед Argent, то их команда всегда старалась урезать нам время, просто отключая электричество, хотя мы еще не допели. Еще они насмерть боролись с нашими спецэффектами — ну на самом деле, трудно выступать после группы, которая оставляет все в дыму, как будто тут Третью мировую войну выиграли четверо загримированных парней на восьмидюймовых каблуках и в черной коже. А в последний вечер нашей с ними совместной части турне каким-то чудесным образом все прошло без происшествий. Мы потом только выяснили, почему именно. А дело в том, что наша команда заперла в одном из наших громадных ящиков для аппаратуры их главного по технической части. Наша команда полагала, что в этом причина.