Пол Стэнли - KISS. Лицом к музыке: срывая маску

Однажды утром мне позвонила одна, поговорили несколько минут, и я ляпнул:

— Да, прошлой ночью все было здорово.

А она:

— Прости… ты думаешь, с кем ты сейчас разговариваешь?

Ой.

В другой раз я поехал забрать бывшую модель Playboy из ее новой квартиры. Звоню в дверь — открывает другая женщина, но с ней я тоже в то время встречался! Оказывается, они вместе съехались, о чем мне решили не говорить — ради прикола. Вот поверьте, если б вы видели этих двоих, то поняли бы, что я не возражал оказаться мишенью для этой шутки.

Я вообще встречался одновременно с кучей женщин, и даже прошел тот период, когда посылаешь цветы одной, в то время как трахаешь другую. Если проводил ночь с одной — то посылал цветы другой. Ничего нечестного — я же не делал вид, что она у меня одна-единственная, но просто я их всех хотел.

Жил я, получается, тройной жизнью. Одна — это Звездный Мальчик. Другая — я без грима, я осознанный и воспринимаемый. Третья — настоящий я, который, несмотря на всю славу и обожание, все еще не чувствовал себя уверенным. Собственно, вот почему я почти все время проводил у себя в квартире, иногда с женщинами, чаще — в одиночестве. Некоторые люди считали меня надменным, холодным, чванливым, но по правде я просто был застенчивым и не уверенным в себе. И дело не в том, что я не хотел общаться с людьми и заводить друзей. Дело в том, что я не мог .

Все равно же у меня было только одно ухо и глухота на одну сторону. На людях я уходил в себя. И я не знал, что будет с группой, которая мне была единственной поддержкой.

Так что теперь?

В моем новом районе располагалось довольно много магазинов и галерей, продающих старинные вещи в стиле ар-нуво. Мне с детства очень нравились разноцветные стеклянные лампы от Тиффани. Когда я был маленьким, родители покупали старую мебель в комиссионках и ремонтировали ее. Некоторые предметы продавали, некоторые оставляли себе. Над обеденным столом у нас висела стеклянная лампа. Лампа эта была очень простая, такие висят в кафе-мороженых, но в то время любые лампы из разноцветного стекла люди называли «Тиффани». Когда я переехал к Метрополитен-музею, то с удовольствием ходил в магазин любоваться настоящим стеклом от Тиффани.

Однажды, когда я шел мимо Macklowe Gallery в своем районе, я заметил в витрине лампу от Тиффани и встал как вкопанный. В квартире моей еще не было никакой мебели, кроме кровати и гитар в стеклянных шкафах, но я зашел в магазин, чтобы поближе разглядеть лампу. Ценник на ней сообщал: $70 000 . Я сразу купил ее, и потом сам нес ее до дома два квартала. Дома поставил в середине гостиной, на ковер, покрывавший пол от стены до стены, и включил в розетку. И вот я лежу на полу, смотрю на лампу часами, замечаю, как с заходом солнца, в сгущающейся темноте ее витражное стекло светит все ярче… Я в своем доме с красивой лампой.

Жизнь шикарна.

Мысль, что я мог купить все, чего ни пожелаю, заразила меня.

Может быть, скупка шикарных вещичек сделает меня счастливым.

Я гулял по Мэдисон-авеню и, увидав пару ботинок в витрине, заходил и спрашивал: «В каких цветах они есть? Давайте все». Испуганного мальчика внутри себя я драпировал, чтобы получился очередной большой человек в броне из шикарных шмоток.

Однажды мне захотелось заглянуть в ювелирный магазин с часами «Ролекс» на витрине. Поначалу они мне дверь не открывали. Когда открыли — вели себя надменно и хамили. Я оглядел товар, спросил про какие-то часы, сколько они стоили.

— Двадцать тысяч долларов, — буркнул продавец.

Я достал бумажник — в то время у нас уже на личных счетах водились такие деньги — и именно эту сумму отсчитал перед его лицом. И сказал:

— Знаете что? Не буду я ничего покупать. Потому что не стоит так обращаться с людьми.

В Штатах Unmasked оглушительно провалился, так что почти весь 1980 год мы бездельничали. В любом случае барабанщика-то у нас не было. Однако за границей сингл «Shandi» стал хитом, и на осень мы запланировали тур по Европе и Австралии. Но для этого все равно нужен был барабанщик. Прослушивание было делом странным.

Мы не хотели приглашать известного барабанщика. Хотели неизвестного, незасвеченного: глупо было бы упаковать в серебряно-черный костюм жирафа или кого-нибудь типа того Энтона Фига, или другой известный товар.

Билл дал в некоторые музыкальные журналы загадочные объявления, да и мы пустили слух по тусовке. К Биллу стали приходить кассеты, фотографии, биографии, а телефон у него звонил не переставая. Билл изучал материалы, и периодически мы устраивали прослушивания кандидатам, которых он для нас отфильтровал. Мы решили, что не хотим, чтобы новый барабанщик играл как Питер. Те, кто нас больше всего впечатлил, играли, можно сказать, «по-английски». Они играли бэкбит и неважно, на двух бочках или одной, но поклонялись тем же группам, что и мы. У Питера было достаточно проблем с тем, чтобы играть ровно на малом барабане и в бочку, так что для него сдвоенные басовые барабаны были вне обсуждения. Да и в любом случае для нашего стиля это не имело смысла. Две бочки, то есть два басовых барабана, пришли в рок-музыку как способ имитировать Джона Бонэма из Led Zeppelin — барабанщики мечтали делать то, что он делал с одной бочкой. Ногой Бонэм играл настолько быстро, что другим барабанщикам пришлось ставить две бочки и играть в них двумя ногами. Мы лично не собирались обязательно искать барабанщика с двумя бочками, но и не собирались ограничивать нового товарища по группе ни в чем. Поскольку мы искали нового музыканта, значит, мы собирались двигаться дальше.

Одним из тех, кто попал к нам на прослушивание, стал маленький бруклинский мастер по ремонту печей по имени Пол Каравелло. Такой крошечный человечек с большой копной волос и безо всякой особой ауры и отношения. Придя, он первым делом попросил у нас автографы. Когда он заиграл, я не сказать чтобы восхитился, но вот все остальные, кто находился в помещении, включая Вини Понсиа и Билла Окоина, сочли, что он играет просто отлично. Так что парнишку этого мы пригласили еще раз, и тут-то выяснилось, что у него еще и хороший певческий голос, причем с хрипотцой, как у Питера. К тому же он быстро учился, все схватывал на лету.

Так мы нашли нашего человека.

Новый Пол захотел взять псевдоним, и мы тоже этого хотели, поскольку три Пола в группе — это перебор. Эйс ведь тоже по-настоящему Пол. Новичок сперва предложил назваться Расти Блэйдс (псевдоним переводится как Ржавые Клинки. — Прим. пер.), но на это предложение мы тут же наложили вето. К счастью, игра «Выбери псевдоним» продлилась недолго: вторым же вариантом он предложил Эрик Карр — имя, ничем не похожее на пародийную кликуху рок-звезды.