Пол Стэнли - KISS. Лицом к музыке: срывая маску

Мой живот начал сжиматься, но я старательно пытался скрыть свой шок и изумление. Мне хотелось услышать всю правду. «Она научила меня любить», — продолжил он. Это было за гранью разумного. На меня нахлынул скептицизм. Любовь была чем-то, что ты создаешь постепенно, разделяя опыт с другим человеком. Мой папа никогда не проводил долгие ночи вдали от дома, поэтому мне показалось странным, что он защищался этой ценностью — любовь ! В его жизни она не подвергалась годам испытаний. В этой ситуации он находил романтику и искупление, вместо того чтобы назвать вещи своими именами — это был лишь секс, который зачастую не нуждается в каком-либо оправдании. Конечно, невозможно оправдать супружескую измену, хотя мой отец старался изо всех сил.

Празднование четвертого июля. Дядя Джин держит Эвана на руках. 1999 год, когда мы с Пэм были в разлуке

Ясно было одно: это было доказательство той атмосферы, которая царила в моем детстве. Чем больше отец говорил, тем явственнее я понимал, что та недосказанность, конфликты и напряжение, с которыми я рос, не были плодом моего воображения. Я не рассказывал Пэм об этой беседе с моим отцом. Да, разговор получился невероятно откровенным, но я больше не чувствовал Пэм своей второй половиной. Рассказать ей было все равно, что разболтать секрет. Я хотел говорить об этом, но только не с ней. Во всяком случае, этот разговор с моим отцом побудил меня избегать повторения ошибок, свидетелем которых я был в детстве.

Я не хотел прозябать в браке без любви. Домой из Торонто я прилетел полным воодушевления, но, вернувшись в родные стены, я не чувствовал себя как дома. Всякий раз, когда я пытался поговорить с Пэм, она жаловалась, что между нами нет близости, указывала на какую-нибудь проблему извне, либо сваливала все на меня, припоминая мне все случаи, когда я не оправдал ожиданий. Большинство вопросов, которые она поднимала, были связаны с бытовыми проблемами, основополагающими вещами, которые сопровождали жизнь, но не теми проблемами, которые разрушали наш брак.

Наконец я высказал ей мысль, которая, как мне показалось, очень четко и ясно выражала главную правду жизни: «Ты сама решаешь: быть тебе счастливой или уйти». Это забавно. Несмотря на то, что мы и раньше расставались, мне показалось, что если я сделаю выбор максимально простым и понятным, то ответ будет очевиден: она выберет счастье. Я был удивлен, когда в конце концов она приняла решение уйти. Оглядываясь назад, я понимаю, что, не считая Эвана, это был величайший подарок, который она для меня сделала. Мне не хотелось, чтобы Эван столкнулся с разводом, пока я был в отъезде. Поэтому, прекращая наши отношения, мы с Пэм договорились подождать год, когда у меня будет свободное время после завершения надвигавшегося турне.

Часики тикали. Вскоре и моему браку, и моей группе придет конец. В моей жизни все резко изменилось, когда KISS отправились в прощальный тур в марте 2000 года.

Каждый день Питер вешал табличку, отсчитывая количество дней, оставшихся до конца прощального турне. Он начал рисовать слезу под глазом. Мне казалось, что из-за этого он стал похож на Грустного Вилли, знаменитого персонажа клоуна Эммета Келли, который гастролировал с цирком братьев Ринглинг, Барнума и Бейли. В остальном, глядя на его макияж, создавалось впечатление, будто он забыл, как это делается. Он смахивал на панду с большими прямоугольниками вокруг глаз.

Гастроли были ужасными. Постоянная рутина и страдания. Мы потратили всю нашу энергию, выманивая Питера и Эйса из гостиничных номеров. На одном из концертов Эйс исподтишка ударил Томми. Питер все таскался со своим справочником, в котором описывал, как персонал отеля должен с ним обращаться, какие окна должны быть занавешены фольгой, и все в таком духе. Ни одно из его требований не имело смысла. Мы никогда не знали, сможем ли попасть на концерт вовремя, а выйдя на сцену, мы не знали, получится ли у нас отыграть концерт. Посудите сами: если у парня проблемы с нанесением макияжа, то как он собирается играть? Неудивительно, что некоторые концерты получились довольно ужасными. Я был зол на Питера и Эйса за то, что они неуважительно относились ко всему, чего мы достигли и что фанаты доверили нам.

Ко мне пришло осознание, что это конец. Конец KISS. Некуда было больше идти. Это было невыносимо. В музыкальном плане мы тоже зашли в тупик — в основном мы играли те же семнадцать песен, которые Питер и Эйс выучили перед нашим воссоединением. Это был уже третий тур с одинаковым сет-листом. Питер с Эйсом просто не могли потянуть нечто большее. Терпение было на исходе. Мне приходилось придумывать бессмысленные ответы на вопросы, почему мы играем одни и те же песни. Я ведь не мог просто сказать: «Потому что Питер и Эйс не могут выучить что-то другое».

Однажды во время шоу Док МакГи попытался привлечь мое внимание, стоя у края сцены, тыча в меня пальцем и зажимая нос. Чего это он? «Ты лажаешь!» — заорал он. Я подошел к нему во время перерыва между песнями: «Что ты сказал?» «Ты лажаешь!» — повторил он. «Чертов Питер играет слишком медленно», — сказал я ему. Док пробежал за барабанной стойкой и сделал тот же жест в сторону Питера: «Питер, ты играешь слишком медленно!» «Ну, так и они тоже! — крикнул Питер в ответ. «О чем ты говоришь? — закричал Док. — Ты ведь гребаный барабанщик!»

На другой вечер у Питера была новая проблема. Внезапно он перестал играть в середине песни — просто поднял палочки и уставился на меня как истукан. Я заорал: «Играй!» и начал топать ногой, чтобы он хотя бы снова начал бить в барабаны. Это был не единичный случай. Один известный музыкант, который много раз бывал на наших концертах, подошел ко мне однажды и сказал: «Я больше не могу приходить на ваши шоу. Это слишком больно слушать». Хуже всего было читать разгромные рецензии на концерты и мысленно соглашаться со всем написанным. Было так стыдно, потому что мы могли быть великолепными. Очень горько было осознавать это, учитывая, что у нас были все шансы играть великолепно. Закулисные драмы, враждебность, обиды, удары в спину привели к тяжелым музыкальным последствиям. А потом были наркотики. Когда Эйс допускал много ошибок во время выступления, мы шутили, что он намешал лишнего в свое зелье.

Было бы так здорово уйти в лучах славы, но вместо этого мы кое-как волочили свои задницы. В определенный момент мы договорились выделить несколько дней, чтобы освежить в голове песни и привести себя в порядок. Эйс не появился ни на одной из репетиций. Он сказал, что плохо себя чувствует, потому что у него болезнь Лайма из-за укуса оленьей кровососки. Питер, будучи в своем репертуаре, сказал: «Это чушь собачья! Его никогда не кусали олени!»