Василий Колпаков - Факторские курсанты — Дети войны

Мы впятером вытаскиваем столы, скамьи и парты из учебного кабинета судомехаников. Здесь завтра будет заседать комиссия и принимать у нас Государственные экзамены.

— Макеты не трогайте! Оставьте здесь! Солиднее будет выглядеть наш кабинет! А вот стулья, шесть штук, надо выбрать поновее и с однообразной обивкой! — командует нами Владимир Зубарев.

— Есть такие в читальном зале библиотеки! — подсказывает Юра Илатовский, — пойдем, притащим!

Но сделать это не так-то просто. Рыжая, веснушчатая библиотекарь цепляется за свой инвентарь и не дает его даже тронуть с места. Приходится искать завхоза и объяснять ему всю ситуацию.

— «Яичница» не дает стульев для экзаменационной комиссии, как будто это ее собственность! — жалуется завхозу Илатовский.

— Какая яичница? Какие стулья? — ворчит ничего не понимающий завхоз. Ему невдомек, что из-за густых, во все лицо, веснушек мы называем библиотекаря «яичницей». Наконец, поняв нас, осторожничает:

— Надо бухгалтера спросить! А вдруг стул сломается, кто отвечать будет? — Кое-как вопрос решается в нашу пользу и мы, торжествуя, тащим стулья на первый этаж.

— Надо длинный стол на шесть персон, графин с кипяченой водой, стаканы и скатерть желательно красного цвета, стопку писчей бумаги, карандаши! И еще цветы, живые цветы в вазу, где женщина из министерства будет сидеть!

Зубарев дал столько новых заданий, что на целый рабочий день хватит, а время к ужину приближается.

— А может полевых цветов насобирать? За тепличными надо в город ехать, да и дорогие они, нам не по карману!

— Ладно, пусть будут полевые, но только большой букет и красивых цветов! — соглашается Зубарев.

— Скатерть зеленая сойдет, или обязательно алая?

— Зеленый стол — это для игроков в карты, лучше бы красного. Или алого цвета! — настаивает старший преподаватель.

Ну и ну! Это потрудней любого экзамена, отыскать все необходимое для завтрашней экзаменационной комиссии.

— Нам надеяться на снисхождение, или нет? — пытается шутить мокрый от пота Юра Илатовский.

Наступило утро, тихое, солнечное и безветреннее. В окна с восточной стороны, лился золотистый свет. До подъема еще далеко, но уже никто не спал. Сегодня самый торжественный и ответственный день для курсантов судомеханического отделения — Государственные экзамены. Старшина группы Виктор Семенов говорит негромко, но строго и внушительно:

— Думаю, все понимаете, что форма одежды летняя, парадная: черные брюки, белая матроска, обязательно белые чехлы на головные уборы! Про ботинки, и пряжки ремней не говорю, сам видел, как вчера чистили.

Хотя настроение у всех праздничное и приподнятое, но все волнуются: случайность, удача, фортуна переменчивые вещи их тоже надо учитывать, хотя большинство полагается на собственные знания.

— А как пойдем? Строем, или гурьбой?

— Гурьбой да стадом только овцы ходят, последний раз до учебного корпуса строем пройдемся! Покажем морскую выправку! — строго говорит старшина Семенов.

— Ох! У меня просвечивает майка с пришитым лоскутком тельняшки! Только сейчас в зеркале увидел! — нашел изъян в парадной форме Шмаков.

— И у меня тоже! И у меня тоже самое! — сообщили о непорядке в форме сразу несколько человек.

Дело в том, что, когда получали летнюю парадную форму, одни получили белые форменки из плотного материала, а другие из тонкого ситца.

— Да-а! Погано будем выглядеть перед комиссией с этими тряпочками вместо тельняшек!

— Пусть зимние тельняшки оденут с рукавами!

— Зимние тельняшки в такую жару? Они потом до экзамена изойдут!

— И серое вещество размякнет, если у кого оно есть! — Володя Разулевич опять припас булавку или шило, чтобы уколоть особо старательных отличников.

— Пусть тельняшками меняются, или форменками! — нашел выход Семенов, — с теми, кто уже сдал экзамены! Не брезгуете?

— Да нет! Конечно нет! Сейчас любой выход приемлем! — хором согласились отличники, у большинства из которых просвечивали через форменку пришитые к майке лоскутки.

— Еще два часа до начала экзаменов! Сначала в столовую сходим, позавтракаем, а уж потом пойдем в учебный корпус! Зубарев соберет всех в аудитории и последние наставления даст! — Семенов больше, чем кто-либо осведомлен в порядке и последовательности последнего дня учебы.

— Нас с довольствия завтра снимут?

— А где кушать будем? Завтракать, обедать, ужинать?

— Ночевать где? Ведь не сразу все домой уедут?

— Вечером, после экзаменов получим все документы о завершении учебы и денежное довольствие в бухгалтерии! Там уже все подсчитано, только расписаться и денежку получить! А ночевать? Может тетушка-комендант сжалиться на ночь глядя и пустит иногородних! Но это все! Мы должны теперь сами о себе заботится!

К новым реалиям круто изменившейся жизни привыкать будет трудно, особенно тем, у кого родители и родственники очень далеко. Целых три года мы жили под Государственной опекой и считали это само-собой разумеющимся. Наступает новая, самостоятельная жизнь и надо к ней приспосабливаться.

Зубарев, в морской форме и белой рубашке с галстуком, выглядит непривычно и торжественно. Он взволнован не меньше своих учеников и дает последние важные указания:

— Отвечайте бодро, уверенно, даже если слабо знаете ответ на каверзный вопрос! Не смущаться и не мямлить! Главное, произвести впечатление на весь состав комиссии, не на того, кто задал заковыристый вопрос! Поняли?

— Говорят, что в состав комиссии входит представитель нашего Министерства! Это правда, или просто слухи?

— Будет! Эта женщина — бывший капитан плавбазы с Дальнего востока. Очень опытный и знающий специалист! Она человек с пониманием, знает, что вы очень волнуетесь и вопросов «на засыпку» задавать не будет.

— Наш «умник и теоретик» Калицкий в комиссии? Вопросов по своему предмету задавать не будет? — спрашивает Хомченко, боясь, что преподаватель помнит эпизод на его уроке с подменой отвечающих.

— Володя Калицкий мой однокашник и старый друг, так что я его нейтрализую! — рассмеялся Зубарев, — нам пора заканчивать консультацию. Скоро ваш Рубикон!

Экзаменуемые небольшой группой стоят у двери аудитории, где в полном составе собралась комиссия. Если на каждого из нас отпущено времени примерно десять минут, то все мероприятие продлится около шести часов, с учетом перерыва на обед. Я в средине списка, значит, моя очередь наступит через два с половиной часа. Все эти подсчеты мелькают в голове с быстротой молнии. Зачем маяться в коридоре, нервничать? Перегоришь раньше времени. Но с другой стороны, любопытство, оценки первым из экзаменуемых, их впечатления заставляют задержаться в толчее коридора.