Ричард Холл - MOBY. Саундтрек моей жизни [litres]

– Пока, Моби.

Я повесил трубку и запаниковал. Что я натворил? Я на самом деле не знаю Сару – мы провели вместе всего одну ночь. Потом я вспомнил, что она веган, панк и преподаватель экологии, и успокоился: я все делаю правильно. Я взрослый человек и никогда еще не жил с подругой, но ведь все взрослые живут с подругами. А еще я решил, что мы с ней родственные души, хотя вместе «вживую» мы провели менее пятнадцати часов.

Я лег на двуспальную кровать в гостиничном номере и попытался уснуть, но я был слишком напуган и возбужден, поэтому просто лежал и смотрел, как через занавески пробивается тусклый солнечный свет.

Я улетел обратно в Штаты на гастроли с Aphex Twin и Orbital, и они разочаровали меня с первого же дня. Мне нравились песни Эфекс Твина, так что я хотел с ним подружиться. Но он почти ни с кем не говорил, а в интервью критиковал меня за то, что я играю на сцене на гитаре и вообще не «настоящий» электронный музыкант. В начале тура мы все ездили на одном автобусе, но я не мог там заснуть и начал летать с концерта на концерт в самолете. Он назвал меня «элитистом», хотя на самом деле я просто страдал от ужасной «автобусной» бессонницы. Неприятное, безрадостное турне продлилось целый месяц, и после него я полетел на Гавайи, чтобы встретиться с Сарой.

Когда я сошел с самолета в Кауаи, Сара подбежала ко мне и обняла; ее кожа пахла солью и кокосами. Мы сели в ее машину и поехали по темным, извилистым гавайским дорогам.

– Тут везде пахнет цветами, – сказал я.

– В основном жасмином, – ответила она.

– Не могу поверить, что я здесь.

Она улыбнулась.

– Ты видела тут акул? – спросил я и посмотрел на луну, висевшую над океаном.

– Пока нет, – сказала она.

– Как дела в школе?

– Хорошо, – сказала она. Мы проехали мимо обветшавшей палатки с гамбургерами. Я ждал от нее подробностей.

– Хорошо? – так и не дождавшись более исчерпывающего ответа, все-таки спросил я.

– Да, все хорошо.

Мы зашли в домик, который она снимала, и я сложил багаж в комнате.

– Я снял нам квартиру на Десятой улице, – сказал я. – Очень милая. С кроватью под потолком, гостиной и маленькой комнаткой, в которой ты можешь устроить кабинет. А окна выходят на юг.

– Хорошо, – сказала она.

– А еще прямо за углом два магазина здоровой еды, а до «Анжелика Китчен» – всего два квартала.

Сара ничего не ответила.

– Все в порядке? – спросил я. – Ты сегодня неразговорчива.

– Нет, я рада тебя видеть, – сказала она.

– Я тоже, – ответил я, начиная паниковать.

На следующий день мы добрались до побережья Напали, нашли пустой пляж и искупались голыми. После этого мы лежали на солнце, и у наших ног громко, как литавры, шумели волны.

– Ты уверена, что хочешь отсюда уехать? – спросил я.

– Ага, – ответила она.

– Просто… это же чуть ли не самое красивое место в мире, – сказал я.

Она снова не ответила.

– Волны громкие, как взрывы, – сказал я.

Тишина.

– Какое у тебя тут любимое место? – спросил я.

– Пляж неподалеку от школы.

– О, а почему?

– Не знаю, – сказала она. – Просто нравится.

Мы дошли обратно до ее машины и поехали к ней домой, слушая техно-компиляцию в ее кассетнике… и, конечно, не разговаривая.

– Тебе нравится танцевальная музыка? – спросил я.

– Ага, – ответила она.

– Многие мои старые приятели-панки ее ненавидят, – не оставлял попыток поддержать разговор я.

Она ничего не сказала.

– Но мне танцевальная музыка кажется продолжением панк-рока, – продолжал разглагольствовать я. – Ну, она, конечно, не звучит как панк-рок, но дух в ней тот же.

Сара снова не ответила, так что мы продолжили молча слушать кассету, проезжая мимо водопадов и пальм.

– Не могу поверить, что мы будем жить вместе, – сказал я.

На следующий день мы проснулись, поужинали на улице и поехали в аэропорт Лихуэ.

– Самый быстрый в мире отпуск на Гавайях – сорок восемь часов, – сказал я. В очередной раз не услышав ответа, я решил сменить тему: – Ты уверена, что хочешь уехать?

– Я собрала все книги и одежду и отправила их в Коннектикут еще до того, как ты прилетел, – сказала она.

– Не могу поверить, что мы будем жить вместе, – сказал я. Я выглянул в окно кухни, за которым медленно покачивались на ветру пальмы.

– Я тоже, – ответила она.

Мы долетели из Кауаи до Гонолулу и пересели на девятичасовой рейс до Токио. Через три часа после взлета все уже спали. Я читал книгу рассказов Фланнери О'Коннор, а Сара – учебник биологии.

– Сара, – прошептал я.

– Да, Моби?

– У тебя когда-нибудь был секс в самолете?

– Нет.

– У меня тоже, – сказал я. – Надо обязательно попробовать. Она улыбнулась.

– Хорошо.

– Иди в туалет. Я приду через несколько минут и постучу два раза.

– Серьезно?

– Вступим в клуб «На высоте мили». Она встала и пошла в туалет. Через пару минут я тоже прошел туда и тихо постучал дважды. Она открыла дверь, и я протиснулся внутрь.

– И как мы это сделаем? – спросила она.

– Я могу сесть на унитаз, – предложил я.

– Фу, отвратительно.

– Тогда стоя?

Мы стащили штаны и занялись чем-то вроде секса, стоя в маленьком авиационном туалете. Через несколько минут мы закончили и прислонились к стене, потные и запыхавшиеся.

– Ну все, вот и мы вступили в клуб «На высоте мили», – сказал я. Сара застегнула штаны и ничего не ответила.

– Странно было? – спросил я.

– Нет, – ответила она, открыла дверь и ушла обратно на свое место. Я вышел через минуту и сел рядом с ней.

– Спокойной ночи, Мо, – сказала она, закрыв глаза.

– Спокойной ночи, – ответил я и взял ее за руку. Сара отдернула ее.

– Я не могу заснуть, держась за руки, – пояснила она.

– Ладно. Я попытался дальше читать книгу, но был слишком напуган. Я собираюсь жить вместе с женщиной, которая не разговаривает и не любит держаться за руки. Разговоры были моим основным средством завязывания отношений с людьми – а сейчас я словно танцевал для человека, который не знает, что такое танец.

Мы стащили штаны и занялись чем-то вроде секса, стоя в маленьком авиационном туалете. Через несколько минут мы закончили и прислонились к стене, потные и запыхавшиеся. – Ну все, вот и мы вступили в клуб «На высоте мили», – сказал я.

Может быть, со временем Саре станет комфортнее, она раскроется и начнет больше говорить? Или, может быть, я смогу приспособиться к отношениям без разговоров? А вдруг я совершаю огромную ошибку? Я закрыл глаза, и меня накрыло паникой; мы летели в сторону Токио над темным Тихим океаном.

Мы приземлились в Нарите; местный промоутер ждал нас у выхода с таможни. Это был австралийский клубный промоутер, который три года назад переехал в Японию, чтобы преподавать английский язык, но вместо этого занялся организацией рейвов. Когда мы сели в такси, он сказал: