Лев Баусин - Спецслужбы мира на Ближнем Востоке

Вдруг передо мной внезапно возникла группа фото-и кинорепортеров, которые приступили к съемкам. Продолжаю идти, сохраняя невозмутимость, но в голове проносится мысль: почему это я, одинокий пешеход, стал объектом такого внимания, что или кто за этим стоит? Оглянулся и увидел, что почти рядом, но чуть поодаль идет тогдашний премьер-министр Тахер Яхья, который раньше был начальником генерального штаба армии. Отличительная особенность Арабского Востока: на вершину пирамиды власти быстрее и чаще всего забираются военачальники. «Если хочешь быть красивым, поступай в гусары», — писал наш Козьма Прутков. На Востоке, если хочешь стать президентом или премьер-министром, то сначала поступай в армию и становись офицером.

В июле 1967 года Тахер Яхья сформировал 12-й по счету республиканский кабинет и включил в него некоторых деятелей, известных своими прогрессивными взглядами.

Я замедлил шаг, поздоровался с премьер-министром, выразил надежду, что он почтит своим посещением советский павильон. Затем отошел в сторону, освобождая дорогу многочисленной свите. Присоединиться к ней мне никто не предложил. Жаль! Там, судя по мундирам и костюмам, были интересные люди. По терминологии каирского резидента — «жирные караси», но они важно проплыли мимо меня. Субординация! На следующий день, просматривая газеты, посол разразился тирадой.

— Ну вот мы и дожили до светлого дня. Второй секретарь нашего посольства шагает нога в ногу с премьер-министром. Удачно внедрился в свиту.

Язвительные иракцы прозвали Тахер Яхью из-за его маленького роста и объемного живота «Севен-ап». Это название прохладительного напитка, который продавался в маленьких, но пузатых бутылках. Мы же относились к нему с большим уважением, так как он начал выступать за сотрудничество Ирака с социалистическими странами. В частности, предложил Советскому Союзу принять участие в развитии национальной нефтяной промышленности. Такие инициативы надо оценивать по достоинству.

Начал устанавливать контакты в дипломатическом корпусе. Позвонил в египетское посольство с целью нанести протокольный визит равному по званию. Обычная практика. «Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе». Второй секретарь принял сухо и официально. Сохраняя напыщенный вид, он равнодушно выслушал мои комплименты в адрес Египта, его жителей, а затем, прервав излияния, прямо спросил:

— Почему Советский Союз не поставляет Египту вооружение, почему не восстанавливает боевую мощь египетской армии?

Такая прямолинейность не присуща дипломатам. В ходе протокольных визитов обычно принято говорить любезности.

— Господин второй секретарь! Местная пресса писала о том, что Москва полностью компенсировала потери Египта и поставила ему несколько самолетов.

Об этом действительно писали иракские газеты. Москва о сотрудничестве с Египтом нас не информировала.

— Это мало! Нам нужно значительно больше!

Требовательный тон моего собеседника задел меня за живое. Из-за беспечности египетского военного командования в первый день войны почти четыреста самолетов были уничтожены на аэродромах израильтянами. Чисто египетская черта — беспечность, граничащая с халатностью и безответственностью. А ведь президент Насер, выступая перед египетскими офицерами ВВС в первых числах июня, прямо предупредил их о возможном нападении Израиля. Я не стал также напоминать и о том, что израильские войска на Синайском полуострове захватили и уничтожили около 800 египетских танков, из которых свыше 300 были в полной или частичной исправности и даже с неизрасходованными снарядами.

— Господин второй секретарь! Советский Союз — друг арабских стран. Это факт. Он может и дальше поставлять им оружие. Но где гарантия того, что из-за промахов военного руководства его не постигнет та же печальная участь, и современная военная техника не превратится в груду металлолома прежде, чем будет пущена в ход.

Мой собеседник еще больше надулся и молчал. Прервав тягостную паузу, я с иронией поблагодарил его за любезный прием и покинул посольство.

Может быть, я был слишком прямолинеен, но не мог удержаться и резко отреагировал на довольно распространенное тогда мнение о том, что в поражении Египта виноваты несовершенство советского оружия и наши военные советники. Не любят арабы хлестать себя кнутом самокритики. Нелицеприятную критику они тоже не любят.

После неудачного визита мне вспомнился старый анекдот: «На балу к барышне подошел гусар и обратился к ней со словами: — Красавица! Я приглашаю вас на вальс. — Ах, нет. Я так устала! — Не хочешь — Другую рожу найдем!»

Дружбы с первого взгляда с египетским дипломатом не получилась, взаимной симпатии не возникло. Придется, как тому гусару, искать других партнеров. Разведка — это ведь парный танец, от исполнения которого участники должны получать взаимное удовлетворение.

Через насколько часов мои шаловливые мысли-скакуны были прерваны переводчиком посла. Он пожелал говорить со мной без свидетелей.

— Что ты такого наговорил в египетском посольстве? Посол Египта только что посетил нашего и спросил, нужно ли понимать заявления вашего второго секретаря в адрес доблестной египетской армии как изменение политики Москвы к Каиру?

— Что ответил посол? — Я внутренне напрягся.

— Он угостил гостя коньяком и сказал, что политика СССР по отношению к Египту остается неизменной, а твои высказывания, наверно, следствие лингвистического недопонимания. Египтянин ушел в легком подпитии и по-моему успокоился.

Стало ясно, что наш посол, в прошлом опытный работник, не придал моей беседе особого значения, не стал даже вызывать «на ковер», не говоря уже о том, чтобы проинформировать об этом Москву. Начал уже забывать этот инцидент, как вдруг наш Центр дал указание сообщить содержание беседы со вторым секретарем посольства Египта. Пришлось изложить напряженный диалог, а выражение «в груду металлолома» опустить. Долго меня мучил вопрос: откуда центру стало известно о моем визите в египетское посольство? Лишь долгое время спустя удалось узнать, что «Нахас», все еще не разоблаченный как подстава, передал сообщение нашему работнику в Каире, а тот, соответственно, в Москву. Так «Нахас» отомстил за сокращение денежного вознаграждения!

Поиски источников политической информации продолжались. Памятуя свой прежний опыт работы под маской журналиста, ознакомился и подружился с руководителем бюро АПН, предложил ему себя в качестве внештатного помощника. Он тоже проживал на отдельной вилле, и местные журналисты заходили к нему чаще, чем в посольство. Мы начали устраивать мини-приемы со спиртным по различным поводам и даже без повода. Через этот «фильтр» пропустил многих борзописцев Багдада, изучил, их возможности. Выбрал одного, эрудированного, как показали устные беседы, и предложил написать ему для одного «закрытого издания» в Москве справку об основных партиях Ирака, их связях с президентом и премьер-министром. Партий тогда было много, а отношения между ними запутанными. Была такая поговорка: два иракца — игра в нарды, три иракца — заговор с целью захвата власти.