Раиса Берг - Суховей. Воспоминания генетика

Студентам сам Бог велел видеть язвы капитализма в непомерной плате за обучение, в безработице, преграждающей путь к деньгам, заработанным на предмет оплаты диплома. Коммунистический идеал профессоров взлелеян демократическими традициями университетов. Ничто, кроме гуманизма, не руководило администрацией университетов, когда она вводила демократические порядки.

Свобода, предоставленная студентам, вынуждает профессоров вступить на поле боя внутриклассовой борьбы друг с другом. Победа достается наиболее ярым приверженцам коммунистического идеала. Для получения диплома студент обязан сдать экзамены по установленному числу предметов. Ему предоставлено право самому решить, какие предметы включить в программу своего образования. Предоставив свободу выбора студентам, администрация университетов и не подозревала, какого джинна она выпустила на волю. Приверженцы коммунистического идеала получили могучий электорат в лице прокоммунистически настроенных студентов, читателей книг, которые изрыгают конвейеры университетских издательств.

Экспансия — непременный атрибут джинна. Профессора совершенствуют классовое самосознание студентов. Любимцами их учеников становятся еще более ревностные сторонники коммунистического идеала, чем они сами.

Пока призрак коммунизма, властвующий над умами профессоров и студентов, не перевоплотился во власть над хозяйственной жизнью страны, он не опасен. За двадцать лет моего пребывания в стенах университетов Америки и Европы я не обнаружила ни намека на воплощение солидарности профессоров и студентов в совместные политические действия.

В 1983 году, за пять лет до выхода моих «Приобретенных Признаков» на английском языке, «Суховей» был опубликован в Штатах в русском оригинале. Читаю написанное и глазам своим не верю. Тюремное заключение Синявского, Даниэля, Гинзбурга, Галанскова и многих, многих других, травля Пастернака — кара за публикацию «там». Не приходится сомневаться, что партийная власть сделала бы все возможное, чтобы предотвратить появление на Западе книг, подобных «Суховею». Раз «Суховей» опубликован, значит, в какой-то сделке Кремля с западными демократиями тактические издержки прорыва на Запад нежелательной Кремлю информации с лихвой перекрывались крупным стратегическим преимуществом Кремля. Лавина книг, включающая «Суховей», порождена той фазой «холодной войны» (между западными демократиями и «империей зла» — Советским Союзом), которая зовется детантом, разрядкой международной напряженности. Вступая в переговоры о сокращении и уравнивании арсенала ядерного оружия, Запад попал в ловушку, ловко расставленную кремлевскими заправилами.

Два великих летописца России — Владимир Буковский и Андрей Сахаров — жертвы карательной системы своей страны, документируют всю эпопею оболванивания Запада: Буковский — по стенограммам заседаний ЦК КПСС из Архива ЦК, Сахаров — как участник создания, усовершенствования и испытания мегатонных атомных «изделий».

Инициатива переговоров о мерах предотвращения атомной войны между Советским Союзом и Штатами принадлежала Штатам. Условиями вступления Советского Союза в переговоры Штаты ставили доступные инспектированию сокращения арсенала ядерного оружия и прекращение преследования граждан по политическим мотивам. Предоставление народу Советского Союза права голоса означало, в глазах США, предотвращение войны.

Стратегические преимущества в «холодной войне» коммунистической державы с капиталистическим Западом, дарованные Советскому Союзу партнерством по мирным переговорам о мерах предотвращения атомной войны, преимущества, чуть было не поставившие западные демократии на грань катастрофы, описаны Буковским. Как, в точном соответствии с программой, заготовленной кремлевскими заправилами, прекращение преследований по политическим мотивам превратилось в зверства по отношению к тем, кого Запад ошибочно именовал политическими преступниками, документировано Буковским, испытано мной на собственной дубленой шкуре и описано мной в «Суховее».

Для Кремля предложение Запада вступить в переговоры было неслыханной удачей. В «холодной войне» западной демократии с тоталитарным режимом все преимущества — на стороне тоталитарного режима. Создать «пятую колонну» в тылу врага противник может, только нажимая на рычаг, уже существующий в структуре государственной власти врага. Недовольство государственным строем со стороны подчиненных само по себе — недостаточное условие для создания «пятой колонны». Рычаг есть там, где отработан конституционный механизм воздействия народа на правительство: плюрализм власти и выборы. Допуская Советский Союз к переговорам, Запад влагал в руки Советского Союза оружие против самого себя. Конституционно закрепленное народовластие Запада гарантировало Советскому Союзу победу в борьбе за мировое господство. Превращение электората западных правительств в «пятую колонну» в тылу врага вынуждало Штаты разоружаться или, во всяком случае, не увеличивать арсенал ядерного оружия, лишило Запад возможности расторгнуть соглашение в ответ на нарушения Советским Союзом его обязательств, заставило Запад закрыть глаза на возрастающую угрозу своей капитуляции.

Разрядка не исключала вероятности атомного удара со стороны Советского Союза. Кремль, в роли верховного миротворца, выдвигал все новые и новые требования. До полусмерти напуганный народ западных демократий в лице видных общественных деятелей и бесчисленных объединений, начиная с «обеспокоенных врачей» и кончая Организацией Объединенных Наций со всеми ее подразделениями, выступил в поддержку требований Кремля. Угроза атомного удара со стороны Советского Союза возрастала по мере возрастания активности масс.

Подражательная окраска в мире животных полезна беззащитному. Съедобные рядятся под тех, кого пожирателю есть опасно, под ядовитых. Природа не изобрела средства спастись, изображая пожирателя. А народы западных демократий независимо друг от друга, конвергентно, по обе стороны Атлантики изобрели. Я двадцать лет прожила на Западе: в США и в Западной Германии, и множество людей произнесли, беседуя со мной, фразу: “Besser rot, als tot”, “Better red, then dead”, «Лучше быть красным, чем мертвым». Люди надевали маску убийцы, и она приглушала муки страха перед атомной войной.

Есть две метафоры, моделирующие влияние страха на способность разумно противостоять опасности. Страус, почуяв опасность, прячет голову в песок. Тушканчик, поддавшись влиянию гипнотизирующего взгляда удава, прыгает в разверзнутую пасть безжалостной бестии. Гипноз кремлевской пропаганды и страх перед атомным ударом со стороны Кремля превращали народы Запада не в страуса, прячущего голову в песок, чтобы избавиться от страха, а в тушканчика, прыгающего в пасть удава.