Александр Пушкин - Письма к жене

Пушкин имеет в виду живые картины, которые устраивались у Д. В. Голицына и в которых участвовала H. Н. Гончарова. Рассказывая о сватовстве Пушкина, П. В. Анненков пишет: «В 1830 году прибытие части высочайшего двора в Москву оживило столицу и сделало её средоточием веселий и празднеств. Наталья Николаевна принадлежала к тому созвездию красоты, которое в это время обращало внимание и, смеем сказать, удивление общества. Она участвовала во всех удовольствиях, которыми встретила древняя столица августейших своих посетителей, и между прочим — в великолепных живых картинах, данных Московским генерал-губернатором князем Дмитрием Владимировичем Голицыным. Молва об её красоте и успехах достигла Петербурга, где жил тогда Пушкин. По обыкновению своему он стремительно уехал в Москву, не объяснив никому своих намерений, и возобновил свои искания» (Анненков, т. 1, с. 278). О бале, данном Д. В. Голицыным на святках, П. А. Вяземский писал Пушкину: «А что за картина была в картинах Гончарова! Ты <-------> бы от восхищения» (письмо 2 января 1830 г.: Акад., XIV, № 426). На балу у Голицына произошло и событие, решившее участь Пушкина. Вяземский рассказывал П. И. Бартеневу, что он попросил И. Д. Лужина, который должен был танцевать с H. Н. Гончаровой, заговорить с нею и с её матерью о Пушкине с тем, чтобы по их отзыву догадаться, что они о нём думают. Мать и дочь отозвались благосклонно и велели кланяться Пушкину. Приехав в Петербург, Лужин передал этот поклон поэту (РА, 1888, кн. 2, с. 307). После этого Пушкин решился на вторичное сватовство.

Малиновские Анна Петровна и Екатерина Алексеевна.

Н. К. Загряжской позднее несомненно был послан билет с извещением о помолвке Пушкина и её племянницы. У П. В. Нащокина сохранился такой билет, им полученный, со следующим текстом: «Николай Афанасьевич и Наталья Ивановна Гончаровы имеют честь объявить о помолвке дочери своей Натальи Николаевны с Александром Сергеевичем Пушкиным, сего мая 6 дня 1830 года» (Девятнадцатый век. М., 1872, кн. 1, с. 383). Обстоятельства, вызвавшие отсрочку свадьбы, как следует из рассказа Пушкина, были ей неизвестны. Свадьба, действительно, сначала была отложена из-за материальных затруднений, потом ей помешали разразившаяся холера и смерть В. Л. Пушкина. Состоялась свадьба только 18 февраля 1831 г.

Николай I видел H. Н. Гончарову в Москве, на балах, в марте 1830 г. Когда 16 апреля Пушкин просил у Николая I через Бенкендорфа разрешения на женитьбу (см.: Акад ., XIV, № 463), шеф жандармов отвечал: «Его императорское величество с благосклонным удовлетворением принял известие о предстоящей вашей женитьбе и при этом изволил выразить надежду, что вы хорошо испытали себя перед тем, как предпринять такой шаг, и в своём сердце и в характере нашли качества, необходимые для того, чтобы составить счастье женщины, особенно женщины столь достойной и привлекательной, как м-ль Гончарова» ( Акад ., XIV, № 470; подлинник по-французски).

В Парголове у графини Полье жила Е. И. Загряжская. О странностях графини и о её образе жизни Пушкин пишет в следующем письме.

Речь идёт о статуе Екатерины II. Историю этой статуи Н. О. Лернер излагает следующим образом: «В восьмидесятых годах XVIII века Потёмкин заказал в Берлине скульптору Мейеру колоссальную бронзовую статую Екатерины II. В 1782 году она была отлита, а в 1786 окончательно отделана, о чём свидетельствуют надписи: „Мейер слепил, Наукиш отлил, Мельцер отделал спустя шесть лет в 1786 году“. Но Потёмкин скончался, не успев расплатиться с немецкими художниками, и статуя осталась в Германии, а через несколько лет прадед жены Пушкина, Николай Афанасьевич Гончаров, приобрёл её и хотел поставить её в своём имении Полотняном Заводе, и впоследствии его сыну, деду жены Пушкина, Афанасию Николаевичу, при котором дела Гончаровых сильно пошатнулись, пришла мысль попробовать, нельзя ли извлечь из лежавшей в подвале статуи погребённый в ней капитал. Едва состоялась помолвка его внучки с Пушкиным, дедушка, весьма преувеличивая значение придворных связей Пушкина, — взвалил на него хлопоты по ликвидации этого дела. <...> Просимое разрешение ему было, с высочайшего соизволения, дано, о чём ему сообщили и Пушкин, и Бенкендорф. Получив разрешение, Гончаров, который раньше говорил, что ему предлагают за металл 40.000 рублей, им не воспользовался, что и спасло статую от гибели» (Речь, 1911, 30 марта, № 87). В. И. Ассонов, полемизируя с Лернером, пишет, что памятник был заказан в Берлине не Потёмкиным, а самим Н. А. Гончаровым (Изв. Калуж. Учён. Арх. Комис., 1911, вып. 21); так же излагает историю статуи и Пушкин в письме к Бенкендорфу от 29 мая 1830 г. Из этого письма можно вынести заключение, что деньги (или часть денег), вырученных за статую, были обещаны Наталье Николаевне в качестве приданого: «Неожиданно решённый брак его (А. Н. Гончарова. — Я. Л.) внучки застал его врасплох, без всяких средств и, кроме государя, разве только его покойная августейшая бабка могла бы вывести нас из затруднения» ( Акад ., XIV, № 487; подлинник по-французски). Об этом же свидетельствует и следующая попытка Пушкина уже от своего имени продать статую в казну. 8 июня 1832 г. Пушкин, напоминая о своей просьбе, пишет Бенкендорфу: «…статуя оказалась прекрасным произведением искусства и я посовестился и пожалел уничтожить её ради нескольких тысяч рублей. Ваше превосходительство с обычной своей добротой подали мне надежду, что её могло бы купить у меня правительство; поэтому я велел привезти её сюда. <...> Я хотел бы получить за неё 25.000 р., что составляет четвёртую часть того, что она стоила (этот памятник был отлит в Пруссии берлинским скульптором). В настоящее время статуя находится у меня (Фурштадская улица, дом Алымова)» (Акад., XV, № 763).

Однако «надежда», поданная Бенкендорфом, не оправдалась. 18 февраля 1833 г. H. Н. Пушкина обращалась к министру двора кн. П. М. Волконскому, чтобы выяснить, «хотят ли ещё приобрести эту статую». Отказ Волконского был обоснован тем, что «… очень стеснённое положение, в котором находится в настоящее время императорский двор, не позволяет ему затратить сумму столь значительную» (Акад., XV, с. 332). Статуя была продана уже после смерти Пушкина заводчику Францу Берду, который в 1845 г. продал её за 7000 руб. серебром Екатеринославскому дворянству. Памятник был поставлен в Екатеринославе (ныне Днепропетровск). Открытие его состоялось 26 октября 1846 г. (см.: М. вед., 1846, № 130). О памятнике и его истории см.: Переписка братьев Коростовцевых с бароном Франком и гр. М. С. Воронцовым по поводу сооружения памятника императрице Екатерине II в г. Екатеринославе. — РА, 1876, кн. 2, с. 410—416; Средин А. А. Полотняный Завод. — Старые годы, 1910, июнь—сентябрь, с. 23—27; П. в Яропольце, с. 48—50; Эйдельман Н. Я. Медная и негодная… — В кн.: Панорама искусств. М., 1978, с. 38—41. [Возврат к примечаниям [14], [23]и [26]]