Николай Великолепов - Огонь ради победы

Приказ № 227 Народного комиссара обороны всколыхнул полк. Возросли стойкость, решимость выстоять перед любым натиском. Не у нас, на Западном фронте, разворачивались в те дни и последующие месяцы сорок второго года главные события войны, однако и мы брали на вооружение упорство сталинградцев и защитников Кавказа. Расскажу лишь один из многих случаев.

Ненастной ночью две группы гитлеровцев общей численностью до 150 человек скрытно подошли к опушке леса, где оборонялась 8-я рота 93-го гвардейского стрелкового полка. Перед броском фашистов в атаку над нашей позицией разорвалось несколько вражеских осветительных снарядов, чтобы атакующие могли сориентироваться. Но снаряды осветили и гитлеровцев. Сержант П. Сорокин открыл по ним огонь из ручного пулемета.

Я уже рассказывал, что на НП командиров батальонов и рот для обеспечения взаимодействия обязательно дежурил и командир из поддерживающего артиллерийского подразделения. В ту ночь рядом с командиром 8-й роты капитаном П. Баженовым находился заместитель командира 5-й батареи старший лейтенант А. Ф. Баранников. Он успел вызвать НЗО, который преградил путь одной группе гитлеровцев. Но в это время другая группа ворвалась в траншею 1-го взвода. Командир роты с дежурным отделением и со всеми, кто оказался под рукой, бросился на помощь 1-му взводу. Завязался жестокий рукопашный бой наших стрелков с гитлеровцами, которых было вчетверо больше. Анатолий Баранников тоже кинулся туда, поскольку связь с батареей прервалась: телефонный кабель был проложен в траншее, и гитлеровцы сразу же вывели его из строя.

— В блиндаж! — крикнул подбегающему Баранникову командир роты. — В мой блиндаж! Оттуда к вам колючка протянута. Огонь по траншее! Их, гадов, здесь больше, чем нас. Вызываем огонь на себя!

Вот и пригодилась «колючая связь», о которой говорили на комсомольском собрании. По этой запасной линии связи и скомандовал Баранников дать огонь по траншее 1-го взвода 8-й роты.

— Сейчас дадим, — ответили ему. — А сами-то вы где?

— Здесь же. И отсюда не уйдем. Огонь!

Фашисты были выбиты из траншеи и стали отходить. В том бою 8-я рота не сделала назад ни шагу!

Вылазка разведгруппы в направлении деревни Сгилево не удалась. Кто-то бдительный в боевом охранении противника пальнул в небо из ракетницы и разглядел на освещенном снегу людей в белых маскхалатах. Завязался бой; мы, находившиеся в первой траншее, сначала только слышали тот бой, но стало светать — и тогда уже увидели: ни с чем возвращается группа.

Прикрыли ее отход артогнем. Он велся на подавление минометов и пулеметов, которые били по разведчикам. Вдруг общее внимание привлек боец, еще остававшийся далеко в нейтральной зоне. Полз он по следу, проделанному в снегу его товарищами, которые сумели уже добраться до своих окопов. След шел, извиваясь между редкими кустиками, а затем — по чистому белому полю. Все с напряжением следили, как полз боец. Он то замирал на месте, и мы уже начинали думать, что погиб человек, то вновь продвигался в нашу сторону. Неприятельские снайперы охотились за ним. Порой раздавались короткие пулеметные очереди. Ветер вздымал над снежной канавкой то часть маскхалата, то полу шинели бойца. Тогда стрельба с вражеской стороны усиливалась. Солдат лежал не двигаясь, а затем снова полз.

Уже небольшое расстояние отделяет его от нас, уже можно разглядеть лицо разведчика — совсем юное, мальчишечье. А пули все цокают, взрыхляя вокруг разведчика снег.

Фронтовики, ежедневно смотревшие в глаза смерти и несколько огрубевшие в своих чувствах, на этот раз с душевным волнением следили за каждым движением бойца. Вот остались считанные метры. Командир разведроты выскакивает из окопа, хватает бойца и втаскивает в траншею. Осматриваем его, ощупываем — ранений нет. Ни одного! Но стоять боец не может: подгибаются ноги. Товарищи, поддерживая, ведут его в ближайшую землянку. Там, усадив, начинают раздевать. Маскхалат пробит во многих местах. В шинели не менее десятка пулевых дыр. Даже в шароварах есть изорванные пулями места, а у самого бойца ранений нет! Кто-то, указывая на продырявленную одежду, говорит:

— Следовало бы сохранить для потомства. Для музея!

Я не помню фамилии бойца и не знаю ничего о его дальнейшей судьбе. Хочется верить, что он, как говорится, родившийся в рубашке, жив и, может быть, прочтет эти строки.

Не тронутый пулями солдат преодолел опасное поле с редким кустарником по-пластунски. А сегодня на такое же поле ринутся сотни людей и будут идти по нему навстречу огню лишь чуть пригнувшись. Сегодня, 22 февраля 1943 года, в канун Дня Красной Армии, мы наступаем. Наша дивизия, получив небольшое усиление, должна прорвать оборону противника в районе Акатова и развивать наступление на Гжатск. В труднейших условиях проходило сосредоточение к месту прорыва. Стояли сильные морозы, бушевали вьюги, заметая дороги, по которым подвозились боеприпасы. Но впереди трудностей больше. Неприятель занимает выгодные, хорошо укрепленные позиции. Еще со времени работы в штабе артиллерии фронта мне известно, что в районе Гжатска специальными командами, мобилизованными в порядке имперской трудовой повинности, понастроено множество дзотов, блиндажей, проволочных заграждений. Танкоопасные направления прикрыты обширными минными полями. И все это сделано заблаговременно, добротно.

Затемно пришел я на НП. Связываюсь с командирами артиллерийских частей, еще и еще раз убеждаюсь, что все у них в порядке. Особенно приятно слышать уверенный доклад нашего «академика» — майора П. М. Игнатова. В ноябре прошлого года, вскоре после праздников, я сдал ему, вернувшемуся из госпиталя, полк. Сам же сменил начарта дивизии А. С. Битюцкого, назначенного на повышение. И сегодня у меня, по сути, первый трудный экзамен в новой должности, которая с начала 1943 года именуется как командующий артиллерией дивизии. Такое переименование связывалось с задачей поднять авторитет начартов.

В обороне с делами своими справлялся, а как покажет себя артиллерия дивизии в наступлении? Погодные условия для экзамена пока крайне неблагоприятны: валит густой снег. Худо, если не прекратится снегопад: на 8 часов назначено начало артподготовки.

Около 8 часов на НП прибывает командир дивизии, тоже новый, — генерал-майор А. Т. Стученко. Докладываю комдиву, что артиллерия к боевой работе готова.

— Она-то готова, — сокрушается Андрей Трофимович, — да вот от погоды такого доклада не поступило. Ну и повезло нам, Николай Николаевич! Так… Артподготовка переносится на девять ноль-ноль!