Николай Великолепов - Огонь ради победы

От Балатона тянул сырой пронизывающий ветер. По земле стелился густой туман. Отчетливо доносился приглушенный гул моторов. Видимо, противник старался в темноте провести свои танки к нашим позициям.

Наступал рассвет. Туман медленно расходился. Батарейцы заканчивали маскировку позиций. Наблюдатели заняли свои места. Капитан Лопатник пытливо ко всему присматривался, проверял готовность орудийных расчетов. Затем он направился к командиру стрелкового батальона, чтобы еще раз обговорить с ним вопросы взаимодействия. Но тут фашисты обрушили огонь артиллерии и минометов на наш передний край. А потом показались и цепи вражеской пехоты. Они шли в атаку за танками.

Орудия сержантов Бухарцева и Гуляева, стоявшие несколько впереди, первыми открыли огонь по врагу. Разгорелся бой. Капитан Лопатник вдруг почувствовал острую боль в правой руке, на рукаве проступили бурые пятна. Но ему не пришлось даже осмотреть рану: послышался нарастающий гул моторов и лязг гусениц. Из-за небольшой высотки показались танки. Их было более десятка. Они двигались на батарею. Капитан скомандовал:

— По танкам!

Орудийные расчеты принялись за дело. Танки быстро приближались. Загрохотали выстрелы. Почти одновременно с гаубицами Лопатника открыли огонь и другие орудия, стоявшие по соседству. Сразу вспыхнуло несколько вражеских машин.

Врагу не удалось прорвать наши позиции. Его уцелевшие танки повернули обратно. Наступило короткое затишье. В этом бою батарейцы потеряли нескольких товарищей. Погиб и заместитель командира дивизиона по политчасти капитан Трофимов. Он все время находился вместе с расчетами, воодушевлял бойцов, помогал офицерам и сержантам советом, а порой и сам вставал к орудиям.

— И Лопатник, и Трофимов — совсем еще молодые, — говорил подполковник И. Ф. Россомахин. — Двадцать пять, двадцать шесть лет. А какой уже путь прошли!

Я слушал Ивана Федоровича и невольно думал о том, что и сам он, молодой, в сущности, человек, вырос за годы войны до командира полка.

Пока я руководил действиями двух бригад здесь, у канала Шарвиз, наша 49-я гвардейская тяжелая артиллерийская бригада вступила в бой и отражала натиск противника южнее озера Веленце. 8 марта, на третий день битвы, комбриг полковник Г. В. Писарев прислал мне лаконичное донесение: «В течение суток отбито пять атак противника. Огнем прямой наводкой и с закрытых позиций уничтожено до батальона пехоты, сожжено семь танков и самоходных орудий, двенадцать автомашин, подавлен огонь двух батарей шестиствольных минометов».

Можно представить ожесточение боев южнее озера Веленце, если на прямую наводку ставились гаубицы 152-миллиметрового калибра и дальностью стрельбы свыше 17 километров! Их снаряд весил 43,5 килограмма. При прямом попадании в танк такой снаряд нередко сносил башню, рвал в куски корпус и ходовую часть.

Вот эпизод тех дней.

Рассветало. Стояла необычная для переднего края тишина. На НП 4-го дивизиона все напряженно всматривались в серую предутреннюю мглу.

И вот послышалось урчанье моторов. Командир дивизиона капитан Б. И. Рябов усилил наблюдение, проверил связь с батареями, и тут последовали доклады: «Танки противника!»

Они шли двумя колоннами, обтекая высоту, по которой проходила оборона наших стрелковых подразделений. В колоннах было свыше десятка «тигров» и несколько «Фердинандов». Капитан Б. И. Рябов приказал открыть огонь. Закипел бой. Вслед за танками показалась фашистская пехота. Она устремилась в атаку на высоту. В этом бою нашим артиллеристам пришлось вести огонь прямой наводкой то по танкам, то по пехоте. Несколько раз брались и за автоматы.

Шесть «тигров» подбили и сожгли артиллеристы 4-го дивизиона. От их огня понесла чувствительные потери и вражеская пехота.

А во время боя 12 марта произошел такой случай. Командиры дивизионов капитан Ф. К. Гостищев и старший лейтенант С. Т. Николаев заметили, что к их наблюдательным пунктам, расположенным на высотке, развернутым строем движутся вражеские танки, а за ними — густые цепи автоматчиков.

— Танки и пехота в двухстах метрах от энпэ, — с тревогой доложили офицеры комбригу.

— Оставаться на месте, пропустить танки, отсечь и уничтожить пехоту, — приказал полковник Г. В. Писарев.

И вот тяжелые бронированные машины утюжат высотку, на которой располагались наблюдательные пункты дивизионов. Горстка храбрецов артиллеристов рассредоточилась в траншеях. Связь с батареями действовала надежно. На вражеские цепи обрушился мощный огневой налет. Оставляя на поле боя десятки трупов, фашистская пехота отступила. А танки были уничтожены прицельным огнем орудий, стоящих на прямой наводке.

В тот день отличился командир другого дивизиона капитан П. С. Крайний. В критическую минуту, когда группа гитлеровцев прорвалась на его наблюдательный пункт, офицер собрал разведчиков, связистов, и они огнем из личного оружия отбили атаку.

Это был уже не первый случай, когда противник специально посылал группы автоматчиков для уничтожения наблюдательных пунктов. Тем самым враг пытался парализовать артиллерию, составлявшую основу нашей противотанковой обороны. Поэтому пришлось обратить внимание командиров частей на необходимость держать в полной готовности личное оружие артиллеристов — автоматы, карабины, пистолеты, гранаты.

13—15 марта гитлеровцы атаковали преимущественно ночью. Но силы противника были на исходе, удары его слабели.

Опираясь на заранее подготовленные оборонительные рубежи, умело маневрируя силами и средствами, войска 3-го Украинского фронта в течение десяти дней стойко удерживали свои позиции в районе озера Балатон, наносили тяжелые удары по немецко-фашистской группировке и не допустили ее прорыва к Дунаю. Лишь ценой огромных потерь фашистам удалось на направлении главного удара на отдельных участках вклиниться в наши боевые порядки: южнее озера Веленце — до двенадцати километров, западнее канала Шарвиз — до тридцати километров. Но измотанный и обескровленный противник был вынужден вечером 15 марта перейти к обороне.

Так бесславно закончилась последняя крупная наступательная операция немецко-фашистских войск во второй мировой войне.

Войска 3-го Украинского фронта, ведя в межозерье Веленце, Балатон тяжелые оборонительные бои, не прекращали подготовки к наступательной операции. На правом крыле фронта намечался мощный удар по врагу силами 9-й и 4-й гвардейских армий.

10 марта 1945 года меня вызвал командир 2-го артиллерийского корпуса генерал-лейтенант В. С. Нестерук и ознакомил с приказом командующего фронтом. В нем излагались задачи соединений в связи с переходом в наступление. Наша 19-я артиллерийская дивизия силами 15, 29, 38-й бригад и двух дивизионов 49-й бригады должна сосредоточиться к 13 марта в полосе 9-й гвардейской армии, заняв позиции юго-восточнее Замоля. Я отыскал это место на карте. Поселок был невелик, но там линия фронта почти по прямой шла к югу до Секешфехервара. Далее в приказе отмечалось, что дивизионы 32-й бригады переподчиняются 4-й гвардейской армии. Остальные наши части оставались в 27-й армии до конца сражения у Балатона.