Евгений Толстых - Зорге. Загадка «Рамзая». Жизнь и смерть шпиона

Зорге прибыл в Берлин с устоявшейся репутацией журналиста, специализирующегося по Дальнему Востоку. Коллега Зорге по русской военной разведке опубликовал в советской прессе под псевдонимом «товарищ Горев» краткое описание пребывания Зорге в Берлине в 1933 году.

Сам «Горев» также готовился покинуть Берлин, чтобы отправиться с миссией на Дальний Восток, когда получил указания от «главы нелегальной берлинской организации», которого знал как «Оскара», встретиться с товарищем «Рамзаем». «Гореву» было сказано, что они с «Рамзаем» — кличка Зорге — будут «соседями» и что им следует обсудить вместе «некоторые вопросы оперативного характера».

«Горев» описывает их первую встречу, состоявшуюся в кафе в аристократическом пригороде Берлина, и приводит некоторые из высказываний Зорге, в которых тот в общих словах характеризует ситуацию, сложившуюся в мире в 1933 году: растущая опасность войны против Советского Союза, противостояние оппозиционных сил, фашистских и советских, трудности подпольной работы в Японии. Главное впечатление, оставшееся у «Горева» от общения с Зорге, — «целеустремленность сотрудника советской военной разведки».

По словам «Горева», целью приезда Зорге в Берлин было приобретение настоящего германского паспорта, а также удостоверения корреспондента газеты. Архивы веймарской полиции попали в руки гестапо, а кроме того, Зорге был лично известен многим бывшим членам Германской коммунистической партии. И потому операция была в высшей степени опасной. Берзин, руководитель советской военной разведки, который, как утверждает «Горев», был ответственным за этот план, пошел на рассчитанный риск, будучи «асом в диалектике разведки». Дело в том, что гестаповская служебная машина в то время не была еще столь отлаженной, какой она стала впоследствии, и потому Зорге мог вести себя решительно и смело. Он успел глубоко изучишь нацистскую литературу и фразеологию, и потому прибыл в Берлин «идеологически подкованным».

В Берлине он даже подал заявление о приеме в нацистскую партию. Возможно, эта идея обсуждалась с советскими руководителями высокого уровня, но кажется невероятным, что можно было предпринять нечто подобное.

Зорге обратился в берлинскую полицию, о чем говорят ее архивы от 1 июня 1933 года, с заявлением о выдаче ему нового германского паспорта, указав, что он прибыл в Германию прямо из Китая, а никак не через Москву. Поступая таким образом, он представил рекомендации уважаемых личностей, будучи вполне уверенным, что это должно свести практически к нулю риск дотошного полицейского копания в его прошлом. Даже если его давние связи с Германской коммунистической партией в Гамбурге и Руре и выйдут наружу, то теперь это будет уже делом прошлым, поскольку многие бывшие коммунисты ныне также вступили в нацистскую партию.

И, однако же, лишь 1 октября 1934 года он был официально принят в токийский филиал нацистской партии. Таким образом, у властей было вполне достаточно времени, чтобы сделать все необходимые запросы относительно прошлого Зорге. Вполне возможно, что на ответственном посту в архивах гестапо служил советский агент. Если верить Шелленбергу, он сам проверил личное дело Зорге в 1940 году и обнаружил, что «если и не было доказано, что он был членом Германской коммунистической партии, то любой мог сделать вывод, что он, по крайней мере, симпатизировал ей. Он (Зорге), конечно же, находился в тесном контакте с огромным количеством людей, известных нашей разведке как агенты Коминтерна, но у него были также и тесные связи с людьми из влиятельных кругов, которые всегда могли защитить его от слухов подобного рода».

Вальтер Шеленберг

Уж в чутье Вальтеру Шеленбергу отказать было трудно.

Как бы там ни было, но Зорге той весной пошел в Берлине на рассчитанный риск.

Зорге договорился с двумя газетами — Borsen Zeitung и Tagliche Rundschau, — что он будет присылать им статьи из Японии.

Ведущий автор Tagliche Rundschau, д-р Зеллер, был тоже когда-то солдатом, и частично по этой причине они с Зорге понравились друг другу. У Зеллера в Японии был друг — полковник германской армии Эйген Отт, помощник военного атташе, временно назначенный ответственным по связям и инструктажу в японский артиллерийский полк в городе Нагоя. Зеллер дал Зорге рекомендательное письмо для Отта, в котором описал Зорге как человека, заслуживающего полного доверия как в политическом, так и личном плане.

Куда более дерзким шагом, однако, стала попытка заручиться поддержкой ведущего национал-социалистического теоретического журнала «Геополитик», основанного Карлом Хаусхофером, чья концепция геополитики — соотношения политики и географии, была тогда очень модной в высших партийных кругах. Зорге встретился с редактором, д-ром Волфинкелем, в Берлине. Волфинкелю уже было известно имя Зорге по тем статьям, что он посылал в германскую прессу из Китая, и он оказался достаточно любезным, чтобы дать Зорге рекомендательное письмо, в котором представил его двум сотрудникам германского посольства в Токио.

Собрав в Берлине рекомендательные письма от своих коллег-журналистов, а также от деловых фирм, торгующих с Японией, Зорге отправился в Мюнхен, чтобы навестить Карла Хаусхофера, от которого также получил рекомендательное письмо к д-ру Ворецу, германскому послу в Токио, и м-ру Дебучи, японскому послу в Вашингтоне.

Карл Хаусхофер и Рудольф Гесс

КарлХаусхофер — генерал-майор баварской службы. Как известно, до 1918 года у Баварии был не только свой король, но и своя армия и своя дипломатическая служба. Вот, Хаусхофер был не германским, не прусским, а баварским генералом. Он был военным атташе в Токио перед Первой мировой войной. Он был известным путешественником. Кстати, очень интересный портрет его оставил Стефан Цвейг в своих мемуарах «Вчерашний мир», с которым они вместе плыли по Гангу кажется, в 1908 году. В годы Первой мировой войны Хаусхофер командовал дивизией. Он вернулся из Японии в 1912 году с несколько подорванным здоровьем. Климат в Японии вообще неважный, надо сказать, особенно для людей, у кого проблемы с легкими. Вышел в запас, в отставку, поехал в Швейцарию лечиться и, пока лечился, написал книгу «Дай Нихон» об армии, обороноспособности и будущем великой Японии, которая вышла в 1913 году и которая сразу поставила его в первый ряд ведущих европейских японоведов. С начала Первой мировой войны он вернулся на военную службу, командовал дивизией, после войны вышел в отставку и стал профессором Мюнхенского университета, где создал кафедру геополитики. И с 1921 года начал издавать «Журнал геополитики». Его любимым учеником и аспирантом был Рудольф Гесс, будущий человек номер два в нацистской партии и номер три в нацистской иерархии.