Евгений Толстых - Зорге. Загадка «Рамзая». Жизнь и смерть шпиона

Разведка — святое, идеальное для нас дело. Надо приобретать авторитет. В разведке должно быть несколько сот человек друзей (это больше, чем агенты), готовых выполнить любое задание».

Характеризуя отношение Сталина к разведке, нелишне будет вспомнить и его письмо президенту США Рузвельту от 7 апреля 1945 года, где говорится: «Что касается моих информаторов, то, уверяю Вас, это очень честные и скромные люди, которые выполняют свои обязанности аккуратно… и не имеют намерения оскорбить кого-либо. Эти люди многократно проверены нами на деле». Касалось ли это Зорге? Касалось!

19 мая 1941 года Зорге сообщает:

«Новые германские представители, прибывшие сюда из Берлина, заявляют, что война между Германией и СССР может начаться в конце мая, т. к. они получили приказ вернуться в Берлин к этому времени…»

30 мая 1941 Зорге уточняет:

«Берлин информировал Отта, что немецкое выступление против СССР начнется во второй половине июня. Отт на 95 % уверен, что война начнется. Косвенные доказательства, которые я вижу к этому) в настоящее время таковы: технический департамент германских воздушных сил в моем городе получил указание вскоре возвратиться. Отт потребовал от ВАТ (военный атташе. — Авт.), чтобы он не посылал никаких важных вестей через СССР. Транспорт каучука через СССР сокращен до минимума».

В сообщении от 1 июня 1941 года Зорге информировал:

«Ожидание начала германо-советской войны около 15 июня базируется исключительно на информации которую подполковник Шолль привез с собой из Берлина, откуда он выехал 3 мая в Бангкок. В Бангкоке он займет пост военного атташе.

Отт заявил, что он не мог получить информацию по этому вопросу непосредственно из Берлина, а имеет только информацию Шолля.

В беседе с Шоллем я установил, что немцев в вопросе о выступлении против Красной Армии привлекает факт большой тактической ошибки, которую, по заявлению Шолля, сделал СССР.

Согласно немецкой точке зрения, тот факт, что оборонительная линия СССР расположена в основном против немецких линий без больших ответвлений, составляет величайшую ошибку. Он поможет разбить Красную Армию в первом большом сражении. Шолль заявил, что наиболее сильный удар будет нанесен левым флангом германской армии».

15 июня 1941 года Зорге шлет новое сообщение:

«Германский курьер сказал военному атташе, что он убежден, что война против СССР задерживается, вероятно, до конца июня. Военный атташе не знает, будет война или нет».

И наконец, шифрограмма от 20 июня 1941 года:

«Германский посол Отт сказал мне, что война между Германией и СССР неизбежна».

Донесение Зорге

На следующий день после вторжения Германии в Россию — 23 июня — в радиосообщении, суммирующем разговоры среди высших чинов германского посольства, Зорге сообщал, что генерал Отт проинструктировал всех германских должностных лиц оказывать давление в пользу японской интервенции против Советского Союза. Военные источники в Японии считали, что она может вступить в войну против России в течение одного-двух месяцев, и японский министр иностранных дел Мацуока сказал Отту, что, несмотря на японо-советский Пакт о нейтралитете, Япония может напасть на Советский Союз. Однако германский военно-морской атташе адмирал Веннекер сказал Зорге, что этого никогда не случится, ибо интересы японского флота — на юге и более нигде. И Зорге согласился с таким объяснением.

27 июня было получено радиосообщение из московского Центра.

«Поставьте нас в известность, какие решения были приняты японским правительством в отношении нашей страны и германо-советской войны. Также сообщите о передвижении войск в направлении нашей границы, (подписано) Организатор».

Материал, собранный в последующие недели, чтобы ответить на эти вопросы, представлял собой выдающееся достижение в истории шпионажа.

До сих пор остается загадкой, почему эти донесения не достигли цели. Не были услышаны? Или Сталин им не поверил?

Существует, по крайней мере, несколько шифрограмм, поступивших от Зорге, с резолюциями руководителей Разведывательного управления, означающими, что информация частично или полностью была доведена до высшего руководства Советского Союза, включая Сталина. Более того, на одном из таких сообщений есть собственноручная резолюция Сталина: «Мой архив. Сталин».

Известно было Сталину, кто скрывался под псевдонимом «Рамзай». Так, во всяком случае, считает ветеран советской военной разведки, генерал-майор в отставке Михаил Иванович Иванов. Молодым офицером он пришел в 1940 году в центральный аппарат в его Восточный отдел. «И вот в одно из моих ночных дежурств, — вспоминает Михаил Иванович, — от Поскребышева — секретаря Сталина — поступило срочное распоряжение доставить личное дело Зорге для просмотра Сталиным. Что и было исполнено».

Накануне войны донесения о готовящемся гитлеровцами нападении на Советский Союз поступали в Москву не только от Зорге. Сведения поступали от таких ценных источников, как «Старшина» — Харро Шульце-Бойзен — немецкий офицер, служивший в министерстве германской авиации и имевший доступ к государственным секретам Третьего рейха; «Корсиканец» — Арвид Харнак — активный антифашист, один из руководителей известной организации «Красная капелла», работал в германском министерстве экономики; «Старик» — Адам Кукхоор — один из руководителей группы берлинских антифашистов, оказывавших помощь советской разведке.

Но нас интересует Рихард Зорге.

В канун войны Разведупр остерегся ослаблять свои агентурные позиции в Японии, немалыми усилиями, надо думать, созданные. А отсюда возможный ход размышлений: резидентуру сохранить, так как «Рамзай», даже если он и продан, должен давать некоторые материалы, имеющие ценность. Иначе он разоблачит себя. Это обстоятельство надо использовать до конца. Одновременно важно сохранить исключительно критический подход к его информации, вскрывая своевременно попытки дезинформации, если они есть или будут.

В общем, чем бы ни руководствовался Центр, важен сам факт: при двойственности в отношении к резидентуре «Рамзая» в критический момент удалось если не защитить, то сохранить ее. Впоследствии же у него не возникло ни малейшего повода, чтобы пожалеть об этом. Это относится и к сообщениям Зорге о готовящемся нападении Германии на Советский Союз. Драматические события 22 июня 1941 года подтвердили их достоверность. И хотя эта информация, к большому сожалению, не достигла прямой цели, она, безусловно, оказалась весьма полезной с той точки зрения, что укрепила в Центре авторитет Зорге, повысила доверие к нему и, скорее всего, проложила путь другому, может быть, более важному сообщению, оцененному как выдающийся вклад в победу, а именно информации об итогах сверхсекретного совещания у императора Японии 6 сентября 1941 года и намеченных на основе его решений, из которых вытекало, что в конце концов Япония движется не на север, а на юг.