Евгений Толстых - Зорге. Загадка «Рамзая». Жизнь и смерть шпиона

Полицейское расследование по делу Ито сосредоточилось исключительно на его роли в восстановлении Японской коммунистической партии. Во время повторного ареста на него завели дело под названием «Дело о притворном раскаянии».

К этому времени японская полиция уже знала о связях Коминтерна с Японией, осуществляемых через Соединенные Штаты. Этот тихоокеанский маршрут, начиная с 1935 года, был главным каналом для агентов, курьеров и денежных средств. Мияги прибыл в Японию именно этим путем и под покровительством Коминтерна, чтобы присоединиться к группе Зорге. Более чем вероятно, что один из вопросов, заданных Ито, касался японской секции Американской коммунистической партии и ее членов. В ходе следствия, после нескольких месяцев сопротивления Ито выдал полиции имя Китабаяси Томору, у которой Мияги жил в Лос-Анджелесе и которая вернулась в Японию в декабре 1936 года и сейчас была одним из второстепенных агентов группы.

В августе 1940 года Ито был освобожден под честное слово и вернулся на свою прежнюю работу в исследовательской отдел ЮМЖД. Сомнительно, что он сумел вновь устроиться в организацию, имевшую дело с важной военной и политической информацией, без активного одобрения полиции, которая по-прежнему продолжала наблюдать за ним с помощью людей в штатском. Скорее всего, отныне Ито выступал в качестве информатора полиции и проходил своего рода стажировку.

С августа 1939 года Одзаки был неофициальным советником в токийском офисе того же исследовательского филиала ЮМЖД и редактором его ежемесячного отчета, а потому хорошо знал Ито.

Ито также был главным источником информации по сельскому хозяйству Японии военного времени. Он посещал заседания исследовательского персонала, из протоколов которых Одзаки мог бы извлечь нужную ему информацию по любым специфические вопросам. В сентябре 1941 года, например, началось изучение нефтяных запасов японской армии со времен начала китайского инцидента и в том же месяце, на конференции, проходившей в головном офисе железной дороги в Дайрене, Ито собрал ценные сведения о стальной индустрии, которые он также передал Одзаки.

В середине сентября 1941 года Каваи встретил Ито в доме Одзаки. Оба были явно в близких дружеских отношениях. Одзаки представил Ито как «моя правая рука», а также «левый, освобожденный под честное слово».

28 сентября 1941 года Китабаяси Томо неожиданно была арестована вместе со своим мужем, которого, однако, вскоре освободили, и доставлена в Токио. Вот так и получилось, что незаметной тихой портнихе Китабаяси суждено было стать первым ключом к разгадке драмы, способной потрясти общество.

Вот документ:

«Из представления к награде начальника охранного сектора охранного отделения пристава Танаки Но б ору

4 октября 1921 года зачислен полицейским главного полицейского управления. 28 февраля 1925 года повышен в чин старшего полицейского. 26 декабря 1928 года произведен в чин помощника пристава. 10 июля 1937 года повышен в чин пристава с исполнением служебных обязанностей в арбитражном отделении отдела политической полиции. 3 декабря 1938 года переведен на службу в первое отделение политической полиции. 10 октября 1942 года назначен начальником сектора охранного отделения полицейского отдела.

В период службы в первом отделении политической полиции обслуживал культурные организации и показал блестящие образцы борьбы с левым культурным движением. В проведении данной операции имеет следующие исключительные заслуги.

…28 июня 1940 года на основании данных, добытых помощником пристава Томофудзи, ему была поручена разработка подозревавшейся в шпионской деятельности Китабаяси Томо — члена японского отделения Американской компартии. Под видом проверки семейной записи посетил племянницу Китабаяси Аоянаги Иосико, которая была задержана в полицейском отделении Маруноуци по подозрению в нарушении закона о поддержании общественного спокойствия. Из беседы с ней выяснилось, что Китабаяси выехала из Токио. Вместе с полицейским Вата-набэ он проверил политические взгляды Катада — владельца ателье европейской одежды, в котором ранее работала Китабаяси. Выяснилось, что этот человек не придерживался взглядов, аналогичных взглядам Китабаяси.

Затем, под видом знакомого Китабаяси, пристав Танаки Нобору посетил Катада и выяснил, что Китабаяси проживает в префектуре Вакаяма, уезде Нага, Конагава маци, Хондзио, 1, циоме 1.742. В контакте с иностранным сектором и полицейским отделом префектуры Вакаяма он установил слежку за супругами Китабаяси и, соблюдая строгую секретность, в течение года выяснял характер ее деятельности и добыл достаточно веские материалы, подтверждающие необходимость ареста.

26 сентября 1941 года Танаки Нобору получил распоряжение арестовать чету Китабаяси.

Следствие не нашло улик против мужа, но, судя по высказываниям Китабаяси Камиро, пристав Танаки Нобору пришел к выводу, что в действиях Китабаяси Томо имеется достаточно признаков преступной деятельности. Поэтому он специально взялся за допрос Томо. Ему потребовалось приложить огромные усилия. А именно: пристав Танаки не только старался, чтобы Томо не стали известны причины ее ареста, но и создавал у нее впечатление, что коммунистические преступники уже арестованы и имеется достаточно веских доказательств их вины. Тогда она стала постепенно признаваться в том, что «сама была членом Американской компартии», «вместе с ней в Японию вернулся бывший член американской компартии Мияги».

Учитывая, что показания Томо могли привести к обнаружению важных преступников, пристав продолжал допрос, ловко используя ее душевное состояние. Наконец он добился важного признания: «Я не являюсь шпионом, Мияги является шпионом».

Затем пристав Танаки пришел к выводу, что и Китабаяси Томо — шпионка, а Мияги является ее «руководящей инстанцией». Он немедленно доложил об этом своему начальству.

Получив распоряжение, рано утром 10 октября пристав Танаки арестовал Мияги и произвел тщательный обыск в районе Адзабу, Рюцо маци № 28 на квартире Окай. Там были обнаружены важные документы, подтверждавшие шпионскую деятельность Мияги и Окай: часть документа на японском и английском языках с подробными цифровыми данными о состоянии тяжелой промышленности, а также напечатанная на пишущей машинке статья, озаглавленная «Советско-германская война и внутриполитическое положение». В дальнейшем эти документы явились серьезным материалом для следствия по делу Зорге и его группы «Рамзай».

«После ее (Томо Китабаяси) возвращения в Японию я навещал ее всего дважды в год. Если я и получал от нее какую-либо информацию >, то это была, как правило, случайная, незначительная информация, которую она сама узнавала чисто случайно, такая, например, как слух, что армия роет туннель в тылу советских войск; урожай риса; условия жизни семей, в которых мужчины призваны на военную службу, нормирование потребления риса; нежелание фермеров увеличивать посадки риса и предпочитавших выращивать более прибыльные вещи, такие, как апельсины или груши» — признавался художник.