Дэйв Мастейн - Мастейн. Автобиография в стиле хэви-метал (ЛП)

Затем он ушел прочь.

“И где он сейчас?” — спросил я.

“Ушел. Ушел сразу после выступления”.

Я подял руки в воздух, одновременно от облегчения и разочарования. “Ты разыгрываешь меня? Все эти беспокойства и хлопоты. А парень просто слизняк?”

Джон засмеялся. “Судя по всему, так и есть”.

Я никогда лично не встречался с Нодтвейдтом. Никогда не получал объяснений его онлайн-агрессии. Что, возможно, и хорошо — для меня сейчас очевидно, что парень был серьезно болен. К лету 2006-го он стер себя с лица земли, застрелив себя в голову во время, как ходили слухи, ритуального самоубийства. Странно, не правда ли, чем заканчивают некоторые из моих врагов? Между тем, я по-прежнему живу.

На протяжении многих лет более чем несколько человек направляли в мой адрес обвинения в лицемерии в связи с вопросом выступления с так называемыми сатанинскими группами. Как я пытался объяснить, это сложный вопрос. Прежде всего, теперь я гораздо более уверен в своей вере, чем в 2002-ом, когда впервые впустил Бога в свою жизнь. Моя духовность в значительной степени является моим личным делом, и той вещью, защищать и объяснять которую я вообще не считаю нужным. Но я полагаю, что когда вы пишете книгу, вам требуется быть откровенным насколько это возможно — вы находитесь в подобных обязательствах перед читателем. Поэтому буду откровенен. Я никогда не говорил, что не буду выступать с сатанинскими группами. Я не настолько глуп, чтобы делать такие огульные обобщения. Сказал я вот что: я не буду гастролировать с сатанинскими группами. Турне — это деловое соглашение, в котором я активный и добровольный участник. Фестиваль или одиночное выступление включает в себя множество групп, которые совершенно разные.

Кроме того, существует проблема в определении термина. “Сатанинский” — обобщающий термин, применяемый к практически любой группе с темной окраской. И иногда этот термин неправильный. Slayer — прекрасный тому пример. Люди могут задаться вопросом: “Как может Дейв говорить в один год, что не будет гастролировать с любыми сатанинскими группами, а на следующий отправляться на гастроли со Slayer?”

Ну, по правде говоря, когда я впервые получил спасение, были вещи, которых я не знал.

Это похоже на старую поговорку о том, когда готовишь: “Когда есть сомнения, отложите, что делаете”. У Мегадэт были возможности выступать с некоторыми другими группами, но некоторые из их текстов песен и музыка вызывали у меня дискомфорт. Я лишь хотел убедиться, что мне потребовалось время, чтобы начать играть с некоторыми группами. У меня долгая, и временами желчная история отношений со Slayer и Керри Кингом. Мы оба швырялись друг в друга обвинениями, с давних пор и до того момента, как я стал никем иным, как истинным христианином. Но Керри не сатанист, и Slayer не сатанинская группа. Мне потребовалось время, чтобы освоиться с некоторыми оттенками подобных терминов и необязательно чувствовать себя под угрозой, связывая мрачность с каждой группой.

Теперь я принимаю решения, рассматрвая каждый конкретный случай в отдельности. Это же так просто.

Я понимаю, что иногда религия, или отказ от религии, может быть самой главной вещью. Я знаю людей, которые играют в сатанинских группах, которые не особенно верят в то, чем занимаются. Может быть, они циничны. Может, они просто потерялись. Иногда я чувствую необходимость быть вокруг мрачных групп, если только ненадолго, просто для собственного утешения и назидания, так что я могу быть счастливым, что больше не пойду по этому пути. Я был там, чувак. Я могу сказать, какие люди настоящие, а какие нет, и для меня очень важно иметь возможность сказать: “Эй, я счастлив. Я вышел. Я нашел лучший путь”. Дело в том, что большинство людей, ставших христианами, сделали это так, как те чуваки по телевизору. Не радикалы, как я — люди, которые действительно рискуют и иначе принимают духовность. Знаете, есть целое движение детей, татуированных и одетых в черную одежду, которые исполняют тяжелую музыку, и у них отличные группы…и они верят в Бога. И в этом нет ничего плохого. На самом деле, одна из тех вещей, которую я бы хотел сделать в остаток карьеры, это помочь детям найти безопасное место исполнять рок-музыку. Я бы хотел, чтобы у меня это было, когда я был моложе.

Однако, дело вот в чем. Я провел много времени в качестве новогообращенного христианина, пытаясь получить комфорт в собственной шкуре. Бывали времена, когда я чувствовал себя спокойно и хорошо; бывали также времена, когда мне казалось, что я задыхаюсь. Лишь летом 2005-го я начал чувствовать гармонию между своей духовной и музыкальной жизнью. Это на самом деле произошло во время Gigantour, ежегодного шестинедельного хэви-метал фестиваля, который я задумал как ответ на множество фестивалей, возникавших на всем музыкальном ландшафте. Gigantour позволил мне стать лучше как в качестве музыканта, так и бизнесмена. Это было мое детище, и я обожаю его. Во время одного памятного концерта в Далласе, 2 августа, несколько парней из различных групп джеммовали вместе под песню Pantera 'Cemetary Gates', в память о покойной гитаристе группы “Даймберге” Дэрелле Эбботте. На протяжении многих лет у меня случались неприятные встречи с парнями из Pantera. Что могу сказать? Я был выскомерным алкоголиком и наркоманом. Было не трудно нажать на правильные кнопки, и когда Фил Ансельмо подходил к микрофону и говорил: “Нахер Мастейна”, во время разгорева перед выступлением Мегадэт во время турне 'Countdown To Extinction', это задело одну или две. Я сказал несколько нелестных вещей о музыке Pantera, и война началась. Но когда Даймберг был убит на сцене сумасшедшим фанатом в конце 2004-го, я подумал, что настало время отбросить всю эту херню. Я внес свой вклад в хвалебную речь на MTV и позже признал невероятные гитарные фишки и нежный дух Даймберга в открытом письме на своем вебсайте. Это был долгий путь к оттаиванию отношений с остальными участниками Pantera, и сыграть соло Даймберга на 'Cemetary Gates' остается одним из самых теплых моих воспоминаний о Gigantour.

Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на бессмысленные сражения. Я бы предпочел просто исполнять музыку и проводить время с теми людьми, которых люблю и уважаю. Эта мысль пришла мне в голову, когда я стоял на сцене стадиона Обрас в Буэнос-Айресе, в Аргентине, 9 октября 2005-го, на музыкальном фестивале Пепси. Какая ночь, какая публика. Мы не выступали в Аргентине в течение нескольких лет, а теперь они были здесь, неустанно и безумно радуясь нам, повторяя каждое слово каждой песни — распевая долбанные гитарные партии, Господи! Это было все равно, что у тебя в наличии 25 000 бэк-вокалистов. Я снова почувствовал себя, как ребенок, как будто хотел этого всегда. И поэтому, прежде чем уйти со сцены и отправиться домой, я наклонился к микрофону и дал им свое обещание: “Я хочу поблагодарить всех вас за то, что пришли сегодня сюда и составили нам компанию этим вечером. Надеюсь, вы отлично провели время, потому что мы — без сомнения! И мы вернемся!”