Дженни Фабиан - Группи: Sex, drugs & rock’n’roll по-настоящему

— Я просто остаюсь самим собой. Но вы, конечно, видите только то, что снаружи, а не внутри. — Он еще немного подумал. — Хотя на самом деле, если судить по поступкам, именно мое внутреннее «я» побуждает меня к такому поведению.

Он долго объяснял разницу между своей внешней оболочкой и настоящей сущностью, а Джо кивал с глубокомысленным видом и уверял, что ему удалось увидеть истинную личность Гранта. Потом он положил руку мне на коленку и заявил, что разгадал и мою личность, на что Грант ответил, что он тоже давным-давно разобрался и в Джо, и во мне. Тут мне стало страшно, потому что я-то ни одного из них так и не поняла. Вот сидят два безумных необразованных парня, которые утверждают, будто раскусили всех и каждого, а я вообще никого не могу понять. Грант велел мне замолчать и убраться обратно в угол, хотя я не двигалась и не сказала вслух ни слова.

Грант поставил какой-то длинный альбом, и мы все устроились поудобнее. Через некоторое время я заметила, что ноги ребят соединились и я оказалась между ними в замкнутом треугольнике. И так оно и было на самом деле: Джо олицетворял мое прошлое, а Грант — настоящее. Теперь все виделось мне по-другому, хотя меня по-прежнему волновали они оба. Разговаривая, Джо клал ладонь мне на ногу, а Грант, которому было сложно сидеть прямо, постоянно на меня прикладывался. Время будто перемешалось, я не могла вспомнить, кто из них сейчас мой парень.

В дверях, точно привидение, появилась Венди и спросила, нет ли у нас мелочи. Мы не сразу поняли, чего она хочет, но Грант моментально сказал «нет». Он вообще считал, что всегда гораздо проще сразу отказать, чем разбираться. Она снова уплыла в темноту, но очень скоро вернулась с тем же вопросом. Видимо, ей нужно было закинуть деньги в парковочный аппарат или еще куда.

Джо с Грантом не спешили ей помочь, поэтому мне пришлось перегнуться сначала через Джо, чтобы добраться до сумочки, а потом через Гранта, чтобы под светом лампы рассмотреть ее содержимое. Я нашла несколько монет и отдала их Венди, а потом снова перегнулась через Джо, чтобы положить сумочку обратно. Он все это время лежал без движения и с наслаждением слушал пластинку. Я долго разглядывала его сквозь челку и думала, что он мне, конечно, по-прежнему нравится. Потом я перевела взгляд на Гранта и поняла, что он мне тоже дико нравится. Эта ситуация меня нисколько не беспокоила, скорее наоборот: было очень круто зависать с двумя парнями, от которых я в восторге.

Пластинка закончилась, но никто не шелохнулся, пока Джо наконец не собрался с мыслями, чтобы встать и поставить другую. Он выбрал первое, что попалось под руку, а когда вернулся на прежнее место, немного промахнулся и сел мимо матраса на пол. Теперь мы видели только его ноги, остальное скрывала занавеска, на край которой он, по всей видимости, уселся. Скоро карниз не выдержал и обрушился прямо на Джо. Мы все вскочили и стали приделывать занавеску на место. Каким-то чудом нам это удалось, и мы, довольные и уставшие, снова повалились на матрас. Очередная пластинка закончилась, и Грант поставил новую. Громкость по-прежнему была выкручена до предела. Люди из комнаты Спайка пытались кричать на нас, но их сопротивление постепенно угасало. Видимо, они тоже уже были не в себе. На этот раз звучал альбом Дайон Уорвик, которую я в обычном состоянии не жаловала, но сейчас мне ужасно нравилась партия ударных. Спайк прервал наши бдения, просунув голову в комнату и сообщив, что он проголодался и собирается готовить еду. Джо поддержал его, но даже не шевельнулся, чтобы помочь. Я лежала на подушке, у меня на плече покоилась голова Гранта. Если вытянуть ногу, я могла большим пальцем достать до ноги Джо. Мне хотелось пошевелиться, но почему-то не получалось. Тут палец на ноге начал гореть и будто распух, наполнившись жидким пламенем. Я испугалась, что от него загорится нога Джо, и постаралась отодвинуться подальше. Потом мне пришло в голову, что нехорошо елозить ногой туда-сюда, и я оставила эту затею. Джо пытался прочитать текст на обложке альбома Дайон Уорвик, но света не хватало. Он помучился пару минут и, сдавшись, улегся на место. Я заметила, как он недовольно наморщил нос: до нас долетели запахи стряпни с кухни. Видимо, они сильно раздражали Джо, потому что он встал и пошел проверить, что же там готовит Спайк. На кухне вокалист с выпученными глазами стал уверять, что на улице стоят две полицейские машины. Мы сразу вспомнили про наркотики, спрятанные в доме, но дальше этого паранойя не зашла: нам было слишком лень хоть что-то предпринять. Джо все же решил пойти и проверить, а когда вернулся, заявил, что у Спайка галлюцинации, потому что никаких полицейских машин там нет. Так ребята и сновали по кухне, продолжая спорить.

Говорить я уже практически не могла, превратившись в чистый разум, отделившийся от тела. Видимо, Грант переживал похожее состояние, потому что уже довольно давно молчал. Он сидел с широко раскрытыми глазами и к чему-то прислушивался — то ли к звуками, то ли к собственным мыслям. Я стала размышлять о том, думает ли он в процессе действия или сначала решает, как поступить, а потом действует, но так и не пришла ни к какому выводу, когда он притянул меня к себе и начал целовать. Из-за сильной простуды я с трудом дышала, и пришлось хватать воздух уголком рта. Я очень старалась не испортить романтическую сцену своим хрипом. В ход пошли языки, когда мы осознали, что дверь в комнату открыта нараспашку. Я встала ее закрыть и решила тогда уж заодно смотаться в туалет. Вернувшись, я обнаружила, что Грант уже забрался в постель. К счастью, на мне была ночнушка и не пришлось устраивать привычный ритуал складывания одежды на краешек матраса. Я юркнула к Гранту под одеяло, гадая, что будет дальше, ведь мы так и не обсудили наше состояние здоровья и предписания врачей. Мы снова начали целоваться, и скоро рука Гранта оказалась у меня между ног, а я крепко схватила его член, и нам стало совершенно не важно, что там говорили доктора. Похоже, Грант вообще ни о чем не беспокоился и продолжал ласкать меня, и мы целиком отдались процессу, но в самом разгаре любовной сцены на нас рухнуло радио, прилаженное к стене. Мы страшно испугались, потому что находились в совсем другом мире, и это неприятное происшествие грозило разрушить всю романтику. Я покорно признала, что это моя вина, и принялась, как всегда, извиняться, пока Грант с недовольным видом вешал тяжеленный прибор на место. Крепление выглядело таким ненадежным, что я заметила:

— Мне не заснуть, пока эта штука будет надо мной висеть.

— Если радио упадет на тебя, то так тебе и надо, — бросил Грант и снова меня обнял.

Похоже, ему ничто не мешало вернуться к нашему занятию, и тут же все опять стало круто. Я села на него сверху, и Грант впервые за то время, что мы трахались, попросил меня не спешить. Видимо, ему было слишком хорошо и он хотел растянуть удовольствие. Мы занимались любовью очень медленно, и казалось, это длилось часами. Внезапно он опрокинул меня на спину и задвигался активнее. А потом произошло нечто странное. Обычно он старался подольше не кончать, чтобы я успела получить удовольствие, а под конец я делала ему минет: Грант соблюдал осторожность, поскольку мы никогда не говорили о контрацепции, и он старался не кончать в меня, и к тому же ему нравилось, когда я ему отсасываю. Но теперь он впервые кончил в меня. Сначала я обрадовалась, решив, что мы перешли на новый уровень отношений, но потом вспомнила, что из-за болезни перестала принимать противозачаточные таблетки, ведь мне все равно было запрещено трахаться. Под кайфом я так увлеклась, что забыла обо всем на свете, хотя обычно очень тщательно слежу за приемом пилюль. В ужасе я воскликнула: