Леоиндов Леонидович - Я оглянулся посмотреть

— Работают все радиостанции Советского Союза! Пять, четыре, три, два, один, пуск! На сцене бит-квартет «Секрет»!!!

В этот момент погас свет, в полной тишине раздались щелчки пальцами, отсчитывающие такт. Свет загорелся вновь, потные от жарких пиджаков и волнения, мы запели: «Я люблю буги-вуги».

Наше представление продолжалось сорок пять минут. В песне «Сара-бара-бу» мы эксцентрично хватали скрипки, в «Арине-балерине» эксцентрично играли цилиндрами и дружно делали эксцентричную ласточку. Программу завершал «Мажорный рок-н-ролл», где Фоменко эксцентрично бегал по сцене, а потом оригинально падал в оркестровую яму на заранее постеленный мат.

Зал стонал от восторга. Поддержать нас пришла куча народа — родные, товарищи, армейские друзья.

В оценочной комиссии вместе с чиновниками от культуры сидели композитор Александр Морозов, по совместительству руководитель группы «Форум», и певец Эдуард Хиль.

Деятели культуры восприняли наше выступление благосклонно.

Эдуард Анатольевич лишь посоветовал:

— Раз вы иронизируете над музыкой толстых, хорошо бы после того, как посмеетесь над так называемым рок-н-роллом, взять гармошку, балалайку и спеть русскую народную песню, чтобы зритель понял, вот оно — настоящее.

Мы покивали головами, хотя, конечно, ничего такого делать не собирались.

Так мы попали в «Ленконцерт», а заодно и в оригинальный жанр.

Как тарифицированный коллектив от Ленконцерта бит-квартет «Секрет» стал регулярно выступать на разных площадках Ленинграда и Ленинградской области. Нам положили ставку — двенадцать рублей на брата; Александров получал столько же.

Когда Васю не отпускали с основного места работы, Сережа исполнял роль конферансье, но это, как говорил Кунаев, было за гранью добра и зла.

Александров выходил на сцену важной походкой и через отрыжечку водочкой с селедочкой с чувством собственного достоинства произносил васькин текст.

Молодежный сленг в устах Сережи звучал сомнительно. Несколько раз мы это стерпели, а потом взмолились, и он пошел нам навстречу. В конце концов, мы вообще отказались от конферанса, стали разговаривать со зрителями сами.

Впечатленное нашим успехом на фестивале, руководство ЛДМ предложило сделать несколько сольных концертов «Секрета». Концертов получилось десять. Десять вечеров подряд мы собирали переполненный зал.

Мы организовали все по Станиславскому. Уже в фойе публику разогревала группа «Блик» — школьный ансамбль, игравший, как и мы, в битловской эстетике. В перерывах между композициями Вася проводил среди собравшихся конкурс на звание «Мисс «Секрет»». На каждом концерте выбирали самую красивую девушку.

Десять претенденток встретились на последнем концерте.

Все было обставлено очень торжественно. Десятка лучших выходила на сцену, а наша четверка долго и придирчиво выбирала самую-самую.

Как ни странно, память сохранила ее имя, уж больно сочно оно звучало — Ася Петрик, что-то такое из Ильфа и Петрова. Под ликование зала Асю сфотографировали вместе с «Секретом».

На этом все и закончилось, дружить с нами она особо не рвалась, но число фанатов бит-квартета после этой декады увеличилось в разы.

Через месяц после тарификации Сергей организовал нам первую гастроль. «Секрет» пригласили в трехдневную поездку на теплоходе «Михаил Калинин», курсирующем между Ленинградом и Таллином. Если верить советским молодежным изданиям, первый концерт битлов оплатили бобами, мы за выступление получили больше — каюту, бесплатный стол и выпивку.

Нам бы хватило и одной выпивки, а тут еще и ресторанное питание три раза в день в голодный 1985 год. Уже от этого могло снести крышу.

Но судьба решила одарить нас по полной.

На теплоходе была мощная антенна, и туристы могли смотреть западное телевидение! В первый же вечер передавали прямую трансляцию концертов в помощь Африке «Live Aid». Концерты проходили в Лондоне, Нью-Йорке, еще где-то.

Больше пяти часов мы сидели в ресторане и в режиме реального времени видели мировых рок-звезд — Пола Маккартни, Майкла Джексона, Эрика Клэптона, Брюса Спрингстина, Aerosmith и других.

Мы слушали их и пили. Осознать неожиданно рухнувшее на нас счастье было выше наших сил.

Напились мы здорово. Пьяный Александров вылавливал девок и укладывал их пьяному Васе в постель, пытаясь лишить его «невинности». Но Вася в ту пору готовился стать отцом и, хотя плохо держался на ногах, устоял от падения.

Мурашов до изнеможения катался по палубе на велосипеде, до сих пор не понимаю, где он его раздобыл.

А я решил искупаться ночью в бассейне и, видно, так усердно греб, что поранил руку о сколотый кафель. Пришлось будить корабельного доктора, он сердито наложил мне несколько швов и заклеил руку пластырем, благо на круизном теплоходе имелся импортный пластырь телесного цвета. Наутро рука распухла. На концерте Андрей вставил мне медиатор между негнущимися пальцами, так я и сандалил, как мог.

Случай с теплоходом «Калинин» был единичный. Хотя и тарифицированный, «Секрет» для нас оставался свободным времяпрепровождением, мы не могли заработать себе на жизнь только музыкой.

Через какое-то время разговор о «Диапазоне» возник вновь. Мы уже были готовы поменять свою судьбу и отдать трудовые книжки в Ульяновскую филармонию, но при одном условии.

— Сколько мы будем получать? — задали мы Сереже животрепещущий вопрос.

— Сколько хотите?

— По пятьсот в месяц, — выпалили мы, не моргнув глазом, словно четыре Шуры Балаганова.

— Хорошо, — по обыкновению, согласился наш директор.

Мы не поверили. У меня в БДТ была зарплата восемьдесят пять рублей, мой папа, заслуженный артист РСФСР, получал сто восемьдесят рублей, народный артист Советского Союза Владислав Стржельчик — четыреста пятьдесят.

Больше вопросов мы не задавали. Заняться любимым делом, да еще за такие деньги! Какие могут быть вопросы!?

Родина Ленина встретила нас с распростертыми объятиями. К слову, мы так и не побывали в музее вождя.

Теперь «Секрет» входил в структуру Ульяновской государственной филармонии и выступал вместе с «Диапазоном». По договору два раза в год мы играли в Ульяновске, все остальное время — гастроли, в том числе и в Ленинграде. Александров постарался, чтобы родной город тоже нас не забывал.

Мы попали в профессиональный коллектив. Это было то, о чем мы мечтали. Музыка — каждый день.

Мы с радостью включились в работу, к тому же нам было чему поучиться у собратьев по цеху. И хотя инструменталистов из нас так и не получилось, но со временем играть мы стали довольно сносно.

Концерт начинал «Диапазон», они играли американскую и советскую джазовую классику от Кэба Кэллоуэя до Леонида Утесова. Потом выходили мы и вместе исполняли «Буги-вуги».