Александр Феклисов - Признание разведчика

В 1941 г. в резидентуре насчитывалось 13 человек, включая трех технических сотрудников. В годы войны возможности заменять разведчиков регулярно, как в мирное время, не было, и они работали бессменно по 4–5 лет. Так случилось, что в Нью-Йорке часто менялись резиденты. Они были самыми активными разведчиками, об их деятельности становилось известно противнику, и им приходилось покидать страну. В те годы резидент обычно считался не только начальником, но и ведущим разведчиком. Он проводил особо важные вербовки и имел на связи наиболее ценных агентов. Полагалось, что только активно работающий резидент мог правильно руководить подчиненными ему людьми, быть для них авторитетом в оперативных вопросах. Действительно, личный пример руководителя резидентуры психологически сильнее воздействовал на молодых разведчиков, чем слова, и побуждал их энергично включаться в разведывательную работу.

До конца апреля 1941 г. резидентуру в Нью-Йорке возглавлял Гайк Бадалович Овакимян, в прошлом научный сотрудник, доктор химических наук. Он прекрасно знал Соединенные Штаты и хорошо владел английским языком. По прикрытию Овакимян являлся инженером-консультантом АМТОРГа. Он сумел завербовать нескольких агентов для научно-технической разведки, которые успешно действовали долгие годы и после его отъезда из США. В апреле 1941-го он был арестован сотрудниками ФБР на месте встречи с одним из его агентов, который, как выяснилось впоследствии, оказался провокатором, на жаргоне разведчиков, «подставой».

Овакимяна выпустили под залог 50 тысяч долларов, и над ним должен был состояться суд. Но после нападения фашистской Германии на СССР по указанию президента Рузвельта провалившегося резидента судить не стали, и в начале июля он вернулся в СССР.

Затем резидентом назначили опытного разведчика Василия Михайловича Зарубина, на которого Центр возложил ответственность за организацию разведывательной работы не только в Нью-Йорке, но и в Вашингтоне. Позднее я узнал, что перед отъездом в США Зарубина вместе с начальником разведки Павлом Михайловичем Фитиным принимал Сталин. По его мнению, главные усилия резидентура в США должна была направить на то, чтобы помочь выиграть войну. Сталин поставил конкретные задачи:

— следить, чтобы Черчилль и американцы не заключили с Гитлером сепаратный мир и все вместе не пошли бы против Советского Союза;

— добывать сведения о военных планах Гитлера в войне против СССР, которыми располагают союзники;

— выяснять секретные цели и планы союзников в этой войне;

— пытаться узнать, когда западные союзники собираются в действительности открыть второй фронт в Европе;

— добывать информацию о новейшей секретной военной технике, создаваемой в США, Англии и Канаде.

Сталин также отметил, что советское правительство заинтересовано в получении секретной информации и по многим другим вопросам. Главное — приблизить разгром фашистской Германии и сорвать тайные планы союзников относительно послевоенного устройства мира.

Когда Василий Михайлович прибыл в Нью-Йорк, ему исполнилось 47 лет. Среднего роста, полнеющий блондин с редкими волосами, которые он зачесывал назад, всегда носил очки в белой металлической оправе. Обладал недюжинной физической силой, прекрасно играл в теннис. Большой жизнелюб, в компании — заводила, любил петь, хорошо играл на разных музыкальных инструментах. Его серые глаза всегда были немного воспалены от постоянной многочасовой работы и чтения огромного количества материалов. Умел слушать собеседника. Обладал чувством юмора, любил хорошую шутку. С подчиненными держался демократично. Требовал, чтобы его сотрудники были инициативными, смелыми, даже отчаянными. «Смелость города берет», — часто поучал он молодых разведчиков. Он не любил иметь дело с серенькими, боязливыми людьми, которые весь свой ум направляют на то, чтобы доказать, что условия-де не позволяли выполнить трудное задание.

Несмотря на постоянную загруженность, Зарубин находил время беседовать с начинающими «охотниками за секретами», особенно с теми, которые только что включались в оперативную работу. Он очень ценил в них самостоятельность, инициативу и творческий подход к делу. Беседуя или читая отчеты о проведенных мероприятиях, радовался и одобрял, когда молодой сотрудник в силу изменившейся обстановки или появления новых, ранее неучтенных обстоятельств, инициативно и умело сам вносил коррективы в ранее намеченные планы, и наоборот, выговаривал тем, кто в своих действиях слепо придерживался утвержденных проектов, несмотря на то, что сложившаяся ситуация требовала внесения изменений.

Сильной стороной резидента мы считали его огромный опыт оперативной работы, в том числе в нелегальных условиях, и его блестящий профессионализм. Он имел много связей среди иностранцев, успешно вербовал агентов. Лично работал с самой важной агентурой. Беседы, указания, товарищеская критика Зарубина, а самое главное — его практическая деятельность помогали развить у молодых сотрудников самостоятельное оперативное мышление, воспитывали сознательное отношение к работе, желание отдать все силы. и знания для успешного выполнения поставленных задач.

Проявляя огромную активность, Зарубин, видимо, не всегда уделял достаточного внимания зашифровке своих действий. Его деятельность стала известна ФБР, и в конце 1943 г. его объявили «персоной нон грата». Он вынужден был выехать в СССР.

По оценке Центра, под непосредственным руководством генерал-майора Зарубина нью-йоркская резидентура проникла в правительственные учреждения и на военно-промышленные объекты США. Это позволило разведке получить ценную документальную информацию, касавшуюся новейших видов оружия, военно-политических планов, в том числе послевоенного переустройства мира. За заслуги перед Родиной Зарубин был награжден орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени, орденом Красной Звезды и знаком «Почетный сотрудник государственной безопасности», многими медалями. Умер он в 1972 г.

Центр долго не мог прислать на место Зарубина равноценную фигуру. Обязанности резидента исполняли сотрудники, которые не обладали большим оперативным опытом, умением ладить с людьми. А это было так нужно, ибо условия для советской разведки в Соединенных Штатах ухудшались с каждым месяцем.

Около года резидентом оставался Степан Апресян. В органы разведки он пришел в 1932 году. В Нью-Йорк Апресян приехал в возрасте 35 лет. Сотрудники резидентуры уважали его за эрудицию и добрый, покладистый характер. Его старший брат, нарком внутренних дел одной из среднеазиатских республик, в 1938 году был арестован и расстрелян. Степан тоже угодил под арест. Через год брата посмертно реабилитировали.