Коллектив авторов - Седые дети войны: Воспоминания бывших узников фашистских концлагерей

Каждый день гоняли на принудительные работы на строительство шоссейной дороги. Содержали в лагере более двух месяцев, а после отпустили домой, заменив другими рабочими. Работа была тяжелая и изнурительная под присмотром полицейских, немцев и местных шуцманов. Мы отдохнули некоторое время после лагеря.

24 сентября 1942 года приехала полиция в село и согнала весь рабочий люд села в конюшню, где объявили, что нас увезут в Германию. В случае, если кто попытается убежать, будет расстрелян на месте, а также родители, и дом будет сожжен. И после этого отобрали всех трудоспособных людей и насильно под конвоем увезли в Германию. Повезли нас в закрытых вагонах, охраняемых полицейскими войсками. По приезде распределили нас кого куда. Я попал к торговцу лесом в г. Шмидеберг Иосифу Треммеру. Для моих юношеских лет работа в лесу очень тяжелая. Кормили ниже среднего. И, проработав некоторое время, я со своим напарником решили убежать. Риск был большой — без подготовки, но невзирая ни на что, решились и ночью убежали. Долго шли пешком через горы Ризенгсбирги, а потом спустились вниз по ту сторону горы и доехали до г. Гиршберг. После залезли в вагон воинского эшелона, где везли лошадей и сено. Мы замаскировались в сене и приехали в Польшу в г. Катовице. Прошло много времени без еды, и мы решили сойти, чтобы найти где-нибудь поесть. Мы боялись, чтобы не обнаружили нас часовые, ведь ходили они вдоль эшелона постоянно. Но нам удалось сойти, и мы оказались на окраине города.

Зашли к одному хозяину, попросили поесть. Он посадил за стол и, пока хозяйка готовила еду, хозяин куда-то ушел. Не успели мы поесть до конца, как появился хозяин с двумя полицейскими и нас арестовали. После привезли обратно в Германию в г. Опельн, и посадили в тюрьму, предварительно прошли гестаповский допрос. Гестапо есть гестапо — побои, унижение и тюрьма.

Все, что у нас было с собой, все конфисковали, взамен побили плеткой и посадили в тюрьму. Прошло много времени, на нас надели наручники, связав таким образом по три человека. Посадили в арестантский вагон, увезли в г. Бреслау. Тюрьма в то время была переполнена, так как много очень поляков привезли из Варшавы. Загнали нас в подвальные помещения, даже сесть негде и не на что. Кормили раз в сутки, так, кое-что, даже не знаю, как назвать эту еду. Спали на полу цементном, на ночь давали три матраца на сотню человек. Подвал сырой. На час присел — вставай, следующий на очереди, и в таком положении просуществовали более месяца. Много людей не выдерживали, умирали. После подъехали автомашины крытые, посадили нас и увезли в концентрационный лагерь Грос Розен.

Сколько нас везли и как долго — не знаю, не помню. К концу дня привезли и выгрузили нас за проволоку колючую. Построили и в баню повели, предварительно раздели догола. Всю одежду забрали. Постригли и все волосы, где растут у людей, намазали какой-то жидкостью, местами даже кожу сожгло этой жидкостью. Помылся и выходи. На выходе висела одежда на вешалке. Приказ брать одежду по порядку, невзирая на то, подходит она или нет по размеру, а также обувь деревянная, так называемые «голендры». Это в виде туфель, выдолбленных из дерева, цельные. Получилось, у кого большие, а кому и вовсе не налазят на ногу, и быстро на улицу — там и оделись. Было холодно, не более +2-З°С.

На ночь загнали всех в барак, где занимались так называемым «спортом» — это значит поставили переводчиков несколько человек, чтобы переводили с немецкого на русский, польский, чешский, венгерский и другие языки. Они переводили и рассказывали распорядок, который существовал в лагере, как надо исполнять и до чего можно дослужиться в этом концлагере. Малейшее непослушание наказывается строго, вплоть до смерти и т.д.

После изучения правил поведения в концлагере многие остались навеки лежать на полу, их унесли в крематорий. По окончании этой экзекуции в два часа ночи выдали номера и иголку с ниткой, указали, как и где пришить эти номера, на это отведено 30 минут. Кто не успел — снова побои. Пришить на куртке слева на груди и на брюках с правой стороны выше колена. По окончании вышеуказанной работы бросили нам матрацы: один матрац на троих. В четыре часа утра подъем, помылись до пояса — и на улицу. Построили — и весь день занимались так называемым «спортом». Издевались как только вздумалось им. Кто не мог успевать по команде — его били, если упал — обливали холодной водой и снова с помощью плетки ставили на место. Кто не мог подняться — отправляли сразу в крематорий.

На третий день определили, кого куда, в какой барак и в какую команду. И только вечером третьего дня дали поесть суп из шпината без хлеба, так как нас еще на довольствие не поставили. На четвертый день утром налили три четверти литра черного эрзац-кофе и погнали на работу в каменный карьер. Там мы работали ежедневно до изнеможения. Обед в 12.00.

Нальют три четверти литра баланды из брюквы или шпината — это суп. В 18.00 конец работы, гонят нас в лагерь, построив по пять человек.

Построение всего лагеря происходит ежедневно на плацу (площади), пока всех не пересчитают, только после этого команда «разойтись по баракам», а в случае, если кто-то потерялся, стоим до тех пор, пока не найдут его живым или мертвым. Только после этого все расходятся по баракам. Вечером приносят хлеб по 300 граммов — суточный паек. Так называемый хлеб, содержимое этого хлеба — мука, опилки березовые, картофель или свекла, брюква — такая масса. Жиры давали один раз в неделю. Это маргарин, величиной с полспичечного коробка — недельная норма. И так день за днем без изменений, одно и то же.

Прошло более месяца, нас отправили в другой концлагерь, посадив в железнодорожные вагоны, закрытые пульманы. Сколько времени везли нас, не помню. Но все-таки довезли до места назначения одних живыми, а других мертвыми, так как еды не давали и в туалет не выпускали, даже встать на ноги тоже не разрешали. Кто осмелился нарушить приказ, били до смерти. Привезли в новый концлагерь Либерозы (филиал концлагеря Заксенхаузен), что недалеко от г. Котбус. Лес, множество бараков и солдат охраны. Охраняли немцы, хорваты и другие.

Здесь свои порядки, всем поменяли одежду и присвоили другие номера, красный треугольник с буквой Р, внутри № 77315, поясняли, что номер — это ваше имя и фамилия и даже адрес. Там были разные обозначения: красный треугольник — значит политический, черный треугольник — саботажник, зеленый — бандит, желтый с красной каемкой — дезертир и т.д. В каждом треугольнике перед номером ставилась буква, что означало, какой национальности. Разместили нас по баракам. В каждом бараке четыре комнаты, в комнате 50 человек, койки трехэтажные.

Во главе барака назначался старший, в основном из немцев заключенных, с зеленым треугольником — бандит. И старшие по комнате — тоже большинство с зелеными треугольниками, иногда с красными треугольниками.