Артемий Троицкий - Гремучие скелеты в шкафу Том 2

…Поначалу «Веселые ребята» выглядели традиционно: молодые юмористы-любители хохмили в студии, разыгрывали сценки и пародии, пели песни и получали очки и призы (в данном случае шляпы-канотье). Лауреаты поехали в Габрово. Один из них, бард Леня Сергеев, вспоминает: «Это была буквально дрессировка. Нас готовили неделю, как „девушек" из одноименной передачи. Учили острить по всякому поводу и без повода и смеяться по взмаху руки. Ко дню съемок мы представляли собой жалкое зрелище: компанию хихикающих полуидиотов… Это было не смешно — до головной боли» (комментарий Кнышева: «А я вот так целый год»).

Пресловутый «новый язык» родился с появлением нового режиссера, Виктора Крюкова. Это был союз, заключенный на небесах. Андрей Кнышев: «Мне всегда виделись странные образы. Например: открывается крышечка в голове гипсового бюста, и из нее вылетают бабочки. Мы пытались что-то в этом духе сделать в старых „Веселых ребятах". Скажем, засовывали резиновый шарик в граммофонную трубу, надували его; потом монтировали, и получалось, будто бы он лопается от музыки. Кустарно, конечно. Благодаря Крюкову я наконец-то дорвался до возможностей телевидения. В гипсовом бюсте я могу не то что открыть дверцу — могу сделать, скажем, бюст с живым человеческим глазом… Крюков сидит за пультом как органист; пальцы бегают по клавишам. Иногда ему удаются такие видеотрюки, что он их не может потом воспроизвести: столько комбинаций, столько возможностей».

Лично мне режиссерская манера Крюкова открыла глаза на то, что такое современное телевидение. Смотря ТВ уже много лет, я тем не менее не подозревал о том, что его средства чем-то принципиально отличаются от элементарного телеглаза в универмаге. А ока-зывается-то, при желании (плюс знание приборов и фантазия) одной игрой на кнопках и клавишах можно выделывать фантастические трюки, которые в кинематографе — в лучшем случае — дала бы сложная и громоздкая комбинированная съемка. Вот «белка в колесе» — женщина на кухне: интерьер статичен, а хозяйка крутится вокруг своей оси, а вокруг нее совершают орбитальные полеты чашки, кастрюли, полотенце. Или — улыбка затравленной китчменами Джоконды мягко переворачивается, обращаясь в свою противоположность. Атрофирование у человека «экологического сознания» иллюстрируется так: из головы невозмутимого мужчины вырезается ножницами кусок, оттуда вылетает бабочка (сбылись, сбылись грезы А. Кнышева…), и вместо нее, под довольную улыбку, въезжает маленький автомобильчик. Трюки эффектные, но далеко не самые сложные. «Реагируют на самое примитивное, — говорит Крюков, — а то, что действительно сложно и интересно для нас, — мало кто замечает». И он описывает один из предметов своей гордости в последней передаче: возникает серое поле и проезжает по экрану справа налево… вот это, дескать, и вправду высший класс. (А я, признаться, и не приметил такого момента…) Трюки, весь фантасмагорический видеоряд — только часть, «буквы» нового языка. А в «слова» они складываются на монтажном столе — и тут «Веселые ребята» тоже держат первенство; есть эпизоды, где на минуту времени приходится до 50 склеек — в десятки раз больше, чем «принято». Этот филигранный монтаж дает темп — вещь не менее важную, чем зрелищность.

И вот думаешь, посмотрев «Веселых ребят», — а что же все остальные? Не могут? Не хотят? Почему, подобно одной греческой скульптуре и нескольким антикварным шкафчикам, кочующим из одной передачи в другую (я уже давно их заприметил и всегда рад новым встречам на экране), повторяются те же шаблоны? Конечно, влияние, «утечка» «Веселых ребят» сказывается — например, на многих выпусках «Утренней почты» (кстати, у обеих программ общий художник, Сергей Веретенников). И все же? Кнышев: «Конечно, не все так знают технику, как мы. Но неизвестно, что лучше: альтруистическое желание „Сделаем наше телевидение зрелищнее!" или тактика купчика, который все себе собрал — и поэтому выделяется на общем фоне. Я чувствую, что у меня присутствует эта творческая жадность… Недавно Евгений Гинзбург стал спрашивать, как мы сделали один эпизод, и я… э-э… тактично промолчал».

Язык программы сложился спонтанно. Не было его на бумаге, в сценарии и т. п. Просто стали делать передачу «О вкусах» и гадали, что получается. «Веселые ребята» — импровизация на заданную тему. Передача «живет» до самого дня эфира. «Конечный продукт» непредсказуем, на него влияет все — от неожиданной идеи оператора или осветителя до технического брака. Да, некоторые трюки возникли из брака. В передаче «О семье» незнакомые юноша и девушка идут — в толпе — навстречу друг другу. Вот они оказались лицом клицу, и в этот момент пара застывает, и фигуры их чуть вибрируют, будто между ними пробегает электрический разряд… И все вокруг меркнет. Эффектно, почти как в фильме «Вестсайдская история». На самом деле замысел был совсем другим, но в один прекрасный момент заклинило телеустройство.

А уличные интервью? На мой вульгарно-социологический вкус, это едва ли не самое интересное и по-настоящему забавное в программах. И здесь «ребята» стремятся увести — на этот раз прохожих — от шаблонных высказываний. Граждан провоцируют. Например, задают вопрос в такой форме: «Конечно, вы сейчас скажете, что любите природу и заботитесь о ее сохранении…» Или обрывают праведную тираду: «Я вам не верю!» И бедные застигнутые врасплох прохожие (никаких «подсадных уток»!), которым отрезали пути к отступлению, начинают подыскивать не дежурные слова. Снимается 6–7 часов интервью; потом идет отбор и монтаж. Высказывания «усугубляются»: скромные граждане предстают носителями идей, символами. Как отмахивающийся парень в наушниках или девушка в экологической программе с репликой «На наш век хватит». Последняя, кстати, подверглась характерному препарированию: безответственное высказывание повторили несколько раз подряд, отчего оно стало и более зловещим, и более смешным. Леня Сергеев, помогавший по старой дружбе в интервью: «Он говорит: „Мама мыла раму", а после монтажа остается „Мама раму" и хохот за кадром… Такого варварского обращения с высказываниями трудящихся себе никто еще не позволял — но это и делает материал острым, свежим, интересным».

…Если в «Что? Где? Когда?» зрителей захватывают перипетии игры, то «Веселые ребята» интригующи сами по себе: тематика, форма — не говоря уже о музыкальном оформлении — таят сюрпризы. А может быть, пойдут повторы, жила уже исчерпана? Виктор Крюков: «Вариантов таких капустников — миллион. Можно сделать всю передачу документальной — разыгрывать людей на улице и снимать это скрытой камерой. Можно использовать мультипликацию в комбинации с живыми людьми… Другое дело — зачем это делать. Туту нас с Кнышевым бывают расхождения: он тяготеет к юмору, а я больше поругать люблю». Андрей Кнышев: «Главное — сохранить язык. Его возможности колоссальны, хотя своего потолка мы, может быть, и достигли… Возможно, нужен кто-то „третий". В любом случае я считаю, что при такой частоте выхода в эфир передача не может выдохнуться или надоесть — как зрителям, так и нам».