Детлеф Йена - Екатерина Павловна, великая княжна

Тем временем в Бадене Варнхаген фон Энзе вел широкую пропагандистскую кампанию за принятие национально-либеральной конституции. Король Вильгельм и королева Екатерина, возлагавшие на Варнхагена большие надежды, предложили ему занять высокий пост в Вюртемберге. Варнхаген полностью поддерживал честолюбивые стремления короля Вильгельма I к достижению в Германском союзе роли более значительной, нежели та, которая полагалась маленькому Вюртембергу. Он считал вполне возможным для Екатерины Павловны быть инициатором в этом важном деле, полагая, что в качестве советчицы своего брата-императора вюртембергская королева продолжает оказывать большое влияние на европейскую политику. Варнхаген предполагал, что Вильгельм с его помощью надеялся решить и конституционный вопрос. Он, однако, отклонил выгодное для себя предложение и по-прежнему поддерживал с Вильгельмом лишь дружескую переписку при посредничестве Котта.

Варнхаген, хорошо знакомый с Линднером, решил, что, порекомендовав публициста на службу к вюртембергскому двору, сможет избежать давления из Штутгарта. Вильгельм I принял Линднера к себе на службу и направил его в Ахен. Не исключено, что последний по поручению короля выполнял некую тайную миссию, в частности, подкупив секретаря Меттерниха фон Генца, он пытался добиться саботажа баварских притязаний на принадлежавший Бадену Пфальц. Но русские дипломаты очень быстро раскрыли этот секрет и настояли на том, чтобы Линднер тотчас же покинул Ахен. Вынужденная отставка не сильно повредила карьере Линднера. В последующие месяцы он играл весьма заметную роль в продолжавшихся в Вюртемберге конституционных дебатах. В 1820 г. он опубликовал «Манускрипт из Южной Германии», вызвавший в те годы ожесточенные споры, поскольку в нем Линднер требовал не только осуществления новой имперской идеи, но и значительного повышения политической роли «средних государств». Высказывались предположения, что появлению этого документа в значительной степени содействовала Екатерина Павловна, хотя само сочинение было опубликовано уже после ее смерти.

Российский император был вполне удовлетворен результатами Ахенской встречи. Он навестил своих сестер — Анну в Брюсселе, Екатерину в Штутгарте и Марию в Веймаре. Зная о затяжном конституционном кризисе в Вюртемберге и Тюрингии и скандале вокруг Линднера, было бы наивно полагать, что Александр I, Мария Федоровна и другие члены российской императорской семьи ограничились при встрече доверительными беседами личного характера за чайным столом. Веймару пришлось стерпеть окрик российского дома, недовольного «якобинскими» происками либеральной прессы и публицистики. Члены русской императорской семьи организовали в Веймаре и Штутгарте демонстративные посещения благотворительных учреждений Марии и Екатерины, которыми остались очень довольны. Именно такой представляли себе Романовы истинную политику правителей по отношению к своему народу. Но промах Вильгельма в отношении известного своим свободомыслием Линднера нельзя было оставить без внимания, да и своевольные желания короля возвысить Вюртемберг никак не совпадали с российскими интересами в Германии. В Ахене Александр I стремился установить прямо-таки дружеские отношения с Меттернихом. Ведь не Вюртемберг и не Баден, а Россия, Пруссия и Австрия были теми великими державами, которые определяли политику Священного союза.

Прощание Екатерины Павловны с членами своей семьи внешне протекало очень сердечно, хотя отношения между ними уже не были столь дружескими и теплыми. Королева по крайней мере могла быть довольна проделанной в Вюртемберге работой. Действуя заодно со своим мужем и правительством, но также и в интересах Российской империи, она доказала, что во всех политических мероприятиях монарх и органы власти все еще сохраняют в королевстве высокую степень самостоятельности. Правда, конституционный вопрос так и не был решен. Дискуссии зашли в тупик, но административная реформа короля, дополненная социальными проектами Екатерины, успешно осуществлялась при сохранении незыблемого авторитета монарха.

Выступления либеральной и радикальной прессы в Вюртемберге не были столь острыми, как, например, в Тюрингии. Социально-политические акции королевы и правительства помогли жителям успешно преодолеть тяжелейший экономический кризис 1816–1817 гг. и потому интересовали их гораздо больше, чем отвлеченные интеллектуальные споры вокруг старого и нового конституционного права. Как бы ни был в конечном счете решен конституционный вопрос, простым людям вполне нравился тот новый облик, который приобретало их государство. И немалые заслуги в этом принадлежали Екатерине Павловне. Конституционные дебаты наглядно продемонстрировали, что сословия в Вюртемберге не имели пока четкого представления о буржуазном парламентаризме. Они все еще упорствовали в сохранении многих реликтов, укоренившихся в их сознании. Поэтому здесь российской императорской семье не пришлось так грубо призывать короля к порядку, как это было в случае с великим герцогом Саксен-Веймар-Эйзенахским. Вильгельма трудно было обвинить в том, что он правил «якобинским гнездом». Екатерина Павловна проделала хорошую работу.

Мария Федоровна, чья династическая политика заложила основы для успешной деятельности Священного союза, могла быть вполне довольна своей дочерью Екатериной. Находясь в Веймаре, вдовствующая императрица приняла от Гёте список талантливых ученых и публицистов, которые хотели бы преподавать на кафедрах в далеком Санкт-Петербурге. Посетив Штутгарт, она могла сказать Вильгельму с чувством глубокого удовлетворения: «Вернувшись после многих лет к себе на родину, я радуюсь, что вижу свою дочь в новом кругу такой счастливой, любимой и удостоенной всеобщего доверия, а также так преданно поддерживаемой Вами. Меня наполняет счастьем то, что повсюду, где я была, я видела, что королева честно стремится выполнить свой долг» {213} 213 Merkle, Katharina Pawlowna, s. 77. . В этих словах, сказанных с большим достоинством, содержалась лишь часть правды. Очень скоро обществу открылась другая, более сложная сторона российско-вюртембергских отношений.

Молодая женщина, русская великая княгиня, на протяжении 14 лет настойчиво пыталась играть значительную роль в европейской политике, руководствуясь интересами Российской империи и собственным честолюбием. Генетически предрасположенная к импульсивности и болезненной мнительности, она была психически и физически серьезно больна уже с декабря 1812 г., хотя постоянно уверяла себя и свое окружение в обратном. Благодаря одной лишь сильной воле такие личности, как Екатерина Павловна, способны энергично действовать и добиваться успехов.