Детлеф Йена - Екатерина Павловна, великая княжна

Положение Меттерниха на встрече в Опочно было весьма непростым. Русские, к которым австрийский министр иностранных дел никогда не испытывал особых симпатий, оказывали на него сильнейшее давление. Жозеф фон Гуделист, австрийский государственный советник, в письме к Меттерниху вспоминал об этих днях: «Видимо, Ваша светлость находилась в Опочно в весьма затруднительном положении: один против многих, среди которых были к тому же две столь прекрасные, сколь и опасные дамы, такие как обе великие княгини, ничего не желавшие знать о мире (с Наполеоном. — Примеч. авт.)» {118} 118 Conte Corti, Metternich und die Frauen, s. 163. .

Выдержки из писем Александра I говорят нам о том, что поведение княгини в Опочно не было для нее чем-то необычным. В искусстве подкупа и обольщения она упражнялась часто и усердно. От нее не приходилось ждать порывов искренней, наивной болтовни. Зато притворяться и опутывать своей сетью легковерных мужчин Екатерина Павловна умела очень хорошо. В то время многие влиятельные люди искали встречи с княгиней, желая разузнать, каковы были дальнейшие планы российского императорского дома относительно продолжавшихся то здесь, то там в центре Германии военных действий.

Критически мыслящие люди, такие как барон фон Штейн, которого Екатерина Павловна встретила в Праге, или Гёте, с которым она познакомилась в июне в Теплице, воспринимали княгиню, несмотря на расточаемые ей комплименты, в первую очередь как политически ангажированную женщину. Фон Штейн, так же как и сама Екатерина, слишком хорошо знал, какой жестокости и бессердечия требует от людей политика, особенно во время войны. В августе 1813 г., когда оформлялась русско-австрийская коалиция, Меттерних уже вынашивал тайные планы будущего послевоенного устройства Европы. И хотя Российская империя продолжала нести на своих плечах основную тяжесть войны и князь охотно оставлял лавры победителя императору Александру, он вовсе не желал видеть Россию активной участницей политического преобразования Германии и сильнейшей континентальной державой обновленной Европы. Главная цель Екатерины Павловны, напротив, заключалась в следующем: ее героический брат должен был выполнить свою христианскую миссию — освободить Европу, а Российская империя должна распространить свое влияние до самого Рейна. Понятно, что столь различные интересы делали Меттерниха и Екатерину непримиримыми противниками, заставили скрестить шпаги, подозрительно следить друг за другом и использовать любую из предоставляемых возможностей, чтобы помешать противнику сделать очередной ход. Конечно же, отношения между австрийским министром и русской княгиней не были основной ареной конфликтов в борьбе за европейское будущее. Политическое влияние Екатерины Павловны даже на родине было не столь ^ильным, чтобы можно было серьезно принимать его в расчет. Но, разыгрывая свою шахматную партию, Меттерниху все же приходилось постоянно следить за предпринимаемыми княгиней «атаками слоном» и умело парировать их, тем более что юная дама после заключения союза с Австрией вдруг вспомнила о своей давней мечте.

Впрочем, ее следующий ход не был совсем уж неожиданным. В своих письмах к брату она вновь стала писать о мужчинах, которых по тем или иным причинам могла бы рассматривать в качестве потенциальных кандидатов для нового брака. А ведь после смерти Георга прошло чуть более полугода! Среди претендентов фигурировали герцог Кембриджский, эрцгерцог Карл Австрийский, прусский принц и наследный голландский принц, а также рекомендованные Александром наследный принц Нассау и герцог Кларенс. Видно было, что интересы княгини весьма разносторонни. Ведь война еще не закончилась, и трудно было предугадать, как сложится расстановка сил в Европе. Но явное предпочтение в своих брачных проектах Екатерина Павловна отдавала двум столицам: Вене и Лондону.

А пока она направилась в Карлсбад и 11 июля 1813 г. послала оттуда недовольное письмо генералу Деволану: «Мой свекр уже три или четыре дня здесь — и это единственное удовольствие, которое предоставил мне Карлсбад. Город маленький, располагается в долине, окруженной довольно высокими горами, покрытыми сосновым лесом. Есть люди, которые это местоположение находят прекрасным; но я не разделяю их мнения и не понимаю, как можно считать себя любителем купаний, этого конечно же самого утомительного и пустого занятия из всех, которые я могу себе вообразить. Здешние воды приносят мне больше вреда, чем пользы, но обстоятельства складываются так, что для меня вряд ли станет возможным пользоваться водами Эгера. В таком случае я подумываю отправиться в Венгрию, где вода очень целебная, а климат мягче. А здешний климат похож на наш: все время нужно топить и не осмеливаешься попросить открыть окно. Говорят, что это следствие какого-то далекого землетрясения» {119} 119 Merkle, Katharina Pawlowna, s. 52. . Интересно, кто это должен был топить печи в июле? Екатерина Павловна просто скучала и рвалась назад, туда, где принимались важнейшие политические решения.

Поскольку война шла в Центральной Германии, территория на Дунае, где располагалась Австрийская империя, была наиболее удобным местом для всевозможных политических акций. Княгиня, преисполненная гордости за свои дипломатические успехи, поспешила вместе с Марией из Опочно в Теплиц, Карлсбад, а затем вернулась назад в Прагу. Здесь встречались монархи и политики участвовавших в войне государств. Наполеон к этому времени уже ограничивался преимущественно оборонительными действиями. И каждый государь стремился принять надлежащие меры, чтобы в послевоенный период сохранить и преумножить свое добро. Прага летом 1813 г. была самым подходящим полем для пропагандистской и дипломатической деятельности Екатерины Павловны. Русские солдаты, не так давно защищавшие Москву, разбили теперь свои бивуаки на Эльбе. И Екатерине не нужно было сохранять и без того чисто номинальное инкогнито, скрываясь на частных квартирах. 12 августа Коловрат докладывал: «Только что я получил официальное уведомление о том, что их императорские высочества, госпожи великие княгини Екатерина Павловна, вдовствующая герцогиня Ольденбургская, и наследная принцесса Веймарская, первая — 13 числа сего месяца, вторая — 14 числа сего месяца, до полудня прибудут в Прагу и поселятся в императорском замке. Поскольку отныне обе госпожи великие княгини будут появляться здесь в вышеупомянутом качестве и безо всякого инкогнито, и им должны быть оказаны подобающие знаки внимания, я спешу поставить Вашу светлость в известность об этом для того, чтобы распорядиться по Вашему усмотрению относительно военных почестей» {120} 120 Еленев Н. А. Путешествие великой княгини Екатерины Павловны… С. 52. .