Александр Дзасохов - Как много событий вмещает жизнь

20 июля 1991 года, ровно через десять дней после инаугурации, Президент РСФСР Борис Ельцин опубликовал один из своих первых указов – «О прекращении деятельности организационных структур политических партий и массовых общественных движений в государственных органах и учреждениях РСФСР». Его сразу же окрестили указом о департизации. Согласно этому документу, прекращалась деятельность первичных и других оргструктур партий и движений по месту работы их членов. Деятельность профсоюзов допускалась только по соглашению между трудовым коллективом и администрацией.

Это был переломный момент в противостоянии президентов Горбачева и Ельцина, причем явно в пользу последнего. Своей акцией, противоречившей, в частности, Конституции СССР, сторонники Ельцина стремились добиться одновременно решения трех ключевых задач в борьбе за власть: изолировать КПСС от ее основной социальной базы, парализовать деятельность низовых парторганизаций и, наконец, превратить Горбачева в «генерала без армии». Политические сторонники Ельцина горячо аплодировали ему.

Хотя указ должен был вступить в силу через две недели (3 августа), было очевидно, что он внесет полную дезорганизацию в партию. Более 200 тысяч первичек насчитывалось в то время на предприятиях и в учреждениях России. Демарш Ельцина требовал немедленного ответа. Политбюро выступило с политическим заявлением, в котором акция Президента РСФСР была названа «антиконституционным, антидемократическим актом, незаконным вмешательством в деятельность общественных объединений и нарушением их прав». Аналогичное заявление сделало Политбюро ЦК Компартии РСФСР. Затем последовали выдержанные в похожем духе заявления ЦКК КПСС, бюро партийных комитетов Вооруженных Сил СССР, КГБ СССР и внутренних войск МВД СССР. С осуждением указа выступил Всесоюзный совет ветеранов войны, труда и Вооруженных Сил, ряд других общественных организаций. Была возможность просто не принимать указ Ельцина во внимание, поскольку он противоречил Конституции, законам СССР «Об общественных объединениях», «О профессиональных союзах и гарантиях их деятельности», Конституции РСФСР, а также ряду международных конвенций. Все это требовало немедленного разъяснения – иначе события могли бы стать неуправляемыми, перерасти в анархию. Поэтому секретариат ЦК КПСС обратился в Верховный Совет СССР. Мы попросили парламентариев поручить Комитету Конституционного надзора СССР дать заключение о соответствии данного указа Конституции и законам страны.

Однако к тому времени в отдельных регионах парткомы уже были вытеснены с предприятий. Имели место случаи произвольного роспуска первичных, цеховых парторганизаций, вывода парткомов с территории предприятий. Так произошло, например, на некоторых предприятиях Донецкой, Кемеровской, Самарской, Свердловской областей России. В ряде республик дела обстояли хуже. В отдельных районах Армении, Грузии, Молдавии, Литве, Латвии, в западных областях Украины «демократически» настроенные органы власти, отдельные руководители силой захватывали здания и автотранспорт, принадлежавшие райкомам и горкомам КПСС. В Литве Народный фронт «Саюдис» предложил правительству Литвы считать организации КПСС «преступными» и принять меры к полной блокаде их жизнеобеспечения.

В это критическое время было очевидно, что над КПСС нависла угроза оттеснения на обочину политического процесса. Многое тогда зависело от четкой и последовательной позиции Генерального секретаря. Видимо, такие ощущения испытывали и другие участники пленума. На июльском Пленуме ЦК был рассмотрен доклад Горбачева «О проекте новой программы». В самом начале выступления он подчеркнул значение программы, которая принимается в неординарных, кризисных для партии и страны условиях.

«У партии нет былых командных высот, – заявил М.С. Горбачев. – Следовательно, можно и нужно действовать политическими методами – идти к людям, убеждать их, бороться за избрание своих представителей в органы власти. А там, где это не удастся, составлять конструктивную оппозицию, поддерживая разумные меры властей и оппонируя им, когда это необходимо для защиты интересов трудящихся».

Генсек выразил свою позицию, но упустил весьма существенный момент – новую линию провести в жизнь будет неимоверно трудно, внутрипартийный кризис углублялся.

Часть участников назвала проект прогрессивным и реформаторским. Суть критики выражалась в понимании и трактовке наиболее важных аспектов, зафиксированных в проекте. Это прежде всего отношение к рыночным реформам, методам и темпам их проведения. Так, например, директор ИМЭМО АН СССР академик В.А. Мартынов, одобрив документ в целом, высказал свои критические замечания. Он предложил резче и определеннее поставить вопрос о насущной необходимости проведения экономических реформ в стране. Свою точку зрения он обосновывал острой внутриэкономической ситуацией и положением в мире. По его мнению, ошибка перестроечного периода в области экономики заключалась в том, что назревшие реформы проводились неуверенно, чрезвычайно медленно.

Другой оратор, директор Института экономики АН СССР академик Л.И. Абалкин, высказав ряд критических замечаний, подчеркнул сложность попытки определения нового общества в двух понятиях – капитализма и социализма. «Такая попытка, допустимая сто лет назад, сегодня непригодна, не отражает реальных перемен, происшедших в мире».

Председатель Верховного Совета СССР А.И. Лукьянов выразил в своем выступлении опасение, что под предлогом укрепления исполнительной власти в стране начинается кампания за устранение Советов. Тезис политиков «новой волны» о так называемой несостоятельности Советов он объяснил не просто их желанием создать парламентскую систему по западным образцам, а более прозаическими устремлениями. Их скрытую цель он видел в том, чтобы вывести из-под контроля представительных органов решение практических вопросов перехода к рыночной экономике, в первую очередь разгосударствление и приватизацию.

В проекте было записано: «Демократизация КПСС предусматривает гибкие формы ее организационных структур, постоянных и временных объединений коммунистов, позволяющих действовать эффективно, концентрировать силы всех звеньев партии во время подготовки к выборам в органы власти, проведения референдумов и других политических кампаний». Представитель Московской городской организации партии отметил, что «часть партийных организаций КПСС, включая московскую, выступает за многопартийность, за широкое народное представительство Советов».