Александр Дзасохов - Как много событий вмещает жизнь

Участники июльского Пленума были едины в том, что отныне, когда многопартийность становится для КПСС реальностью и испытанием на политическое долголетие, ей предстоит серьезная борьба за власть. С учетом этого важного момента большинство участников Пленума, несмотря на несовпадение взглядов по отдельным вопросам, высказалось за принятие проекта программы за основу.

Заседание Пленума подходило к концу. Многие точки над «i» были расставлены. Но лично меня в ближайшие часы ждала напряженная и сложная работа. Поскольку я возглавлял редакционную комиссию, то именно мне предстояло собрать все замечания и дополнения к проекту и как бы склеить его заново.

Членам редакционной комиссии надо было засучивать рукава и браться за работу. Иногда совместить разные формулировки, которые были предложены в ходе обмена мнениями, было невозможно, поскольку одна прямо исключала другую. Редакционная комиссия в широком составе, заседавшая несколько часов, по целому ряду вопросов не смогла прийти к общему мнению.

Редактирование окончательного варианта проекта пришлось отрабатывать вначале в узком кругу. До сих пор ощущаю запах табачного дыма в моем насквозь прокуренном кабинете. Каждый хотел быть услышанным. Разумеется, сказывалось естественное несовпадение взглядов. Одни чисто психологически не могли отрешиться от старых постулатов, другие предлагали писать программу с чистого листа. Мешали двигаться вперед разногласия в понимании отдельных терминов.

В тот вечер я уяснил для себя одну истину: очень грамотные, образованные, умные люди порой приходят к пониманию друг друга с неимоверно большим трудом, нежели заурядные обыватели. Мешает при этом нередко именно обилие и специализация знаний. Отсюда столкновение и конфронтация взглядов и мнений. Каждый участник дискуссии приводит нетривиальные аргументы для защиты собственной точки зрения. Это делает работу чрезвычайно интересной, но часто заводит ее в тупик.

В итоге члены комиссии разошлись поздно ночью, не доведя дело до конца. А время неумолимо двигалось вперед. Мне ничего не оставалось, как продолжить работу вместе с моими помощниками по работе в ЦК. Работали до самого утра. Несколько раз прошлись по базовому тексту. Детально разобрали еще раз буквально каждый тезис. Затем я предложил вычленять принципиально новое из поступивших предложений и сопоставлять это с узловыми положениями проекта программы.

По-моему, та ночь стала для меня и моих советников бессонной не напрасно. Проект программы включил в себя основные наработки коллективной мысли партии. В представленном для публикации виде он составил рабочую основу для внутрипартийного консенсуса, исключал угрозу раскола партии.

Провозгласив приоритет общественного консенсуса на основе базовых социальных ценностей, партия могла предложить обществу выход из кризиса, в котором оно оказалось в результате скоропалительных реформ и необдуманных, а часто и корыстных действий политиков всех уровней и рангов. В основе предлагаемого КПСС программного документа лежали вековые социалистические ценности, понятие социальной справедливости, этика гуманизма. Термин «коммунизм» употреблялся лишь в названии партии и в названиях некоторых разделов программы.

Партия становилась на путь эволюционного социального реформизма. Это заметно приближало ее к традициям европейского левого, коммунистического и социал-демократического движения, позволяло занять достойное место в международном сообществе демократических партий.

Оставалось провести съезд и окончательно одобрить новый стратегический курс. Однако этого, к большому историческому сожалению, не произошло.

Просматривая личные архивы, копии документов Государственного архива (1989–1991 гг.), воспроизводя в памяти многочисленные свободные и весьма острые дискуссии по проекту новой Программы КПСС, получаю неизменное подтверждение того, сколько подводных рифов и скал приходилось обходить, чтобы партия встала на путь обновления, обрела политическую волю соединиться с историческим массивом русской левой мысли начала XX века, а самое главное – обрела современную, обращенную в будущее стратегию действий.

Несколько рабочих недель после июльского Пленума пролетели в поисках путей практической реализации его директив как один миг. Сказывались постоянные перегрузки, хотелось вырваться с семьей к морю в отпуск. Но было очевидно, что это нереально. Огромная страна бурлила. Массовые забастовки, нарастающий дефицит продуктов питания и промтоваров, деструктивные действия оппозиции, порождающие угрозу двоевластия, а также другие кризисные явления были налицо.

Засиживаться далее в Москве было невозможно. Мое решение встретиться с донецкими шахтерами родилось, конечно же, под влиянием этих тревог и опасений.

Итак, 15 августа я оказался в столице шахтерского Донбасса, в Донецке. К тому времени огромный угольный бассейн был охвачен забастовкой, которые шли тут уже не первый год. Один из согласительных протоколов между правительственной комиссией и стачечным комитетом, подписанный в Донецке в 1989 году, содержал и такие обязательства: «…поддержать в принципе предложение о систематической корректировке уровня заработной платы (или повышении тарифа) в соответствии с ростом общего индекса цен. Обеспечить корректировку в связи с этим размеров пенсий и пособий. Поручить Донецкому исполкому, научно-экономическим коллективам города Донецка подготовить предложения по методологии этих расчетов. Госкомтруду СССР и ВЦСПС учесть эти разработки при подготовке соответствующих предложений для их внесения в правительство. Срок – III квартал 1989 года». Два года спустя не выполнялась ни эта договоренность, ни соответствующее постановление правительства. Ситуация находилась на крайней грани напряжения.

Десятилетиями Донбасс был одним из наиболее промышленно развитых регионов страны. Здесь возводились крупнейшие предприятия черной и цветной металлургии, машиностроения. Производились горное, металлургическое оборудование, химические реактивы, пластмассы, продукция легкой и бумажной промышленности. Основной же отраслью являлась угледобыча. Она долгое время велась здесь более интенсивно, чем в Кузбассе, на Урале и в Воркуте – других крупных шахтерских регионах СССР. Тому были свои причины: относительно благоприятный климат, развитая инфраструктура, близость черноморских портов. Шахтоуправления Донбасса не испытывали недостатка в квалифицированных кадрах. Заработки шахтеров всегда были высокими. Все это способствовало наращиванию объемов добычи. Но у медали была и обратная сторона. Со временем часть угольных разрезов истощилась. Рентабельность шахт снижалась. Дальнейшая их эксплуатация требовала значительных капиталовложений для реконструкции, но в условиях финансово-экономического кризиса изыскать достаточные средства было невозможно.