Павел Павленский - О русском акционизме

СЛЕДОВАТЕЛЬ:Очень будем признательны, если мы кого-то установим, да. Будем писать постановление о привлечении в качестве обвиняемого. Действия не с прямым, а с косвенным умыслом.

ДИНЗЕ:Можно прекратить.

СЛЕДОВАТЕЛЬ:Можно. Можно в суд направить. Можно в суде прекратить.

ДИНЗЕ:Можно прекратить за отсутствием состава.

СЛЕДОВАТЕЛЬ:Да, как пойдет.

И вы как человек, знающий судебную практику, знаете, что если нас поддержали в каких-то ходатайствах ограничивающих конституционные права граждан, то, значит, с нами согласились.

ДИНЗЕ:Фактически да. «Засилили», я такое слово бы употребил. Не то что согласились, а засилили.

СЛЕДОВАТЕЛЬ:Засилили да. Вы с этим согласны как юрист?

ДИНЗЕ:Как юрист, да. Засиливают определенные решения, своими действиями.

СЛЕДОВАТЕЛЬ:И уже как в практике, я не знаю, как в практике Санкт-Петербурга, я приехал из другого региона, я понимаю, что никто против уже не попрет. Это исключение. Петр Андреевич вот сейчас это все слушает и потом все это расскажет журналистам. Не надо это все рассказывать, мы тут в своем котле варимся. Поэтому надо из этой ситуации выходить так, чтобы победителями были все стороны. Это мое такое внутреннее убеждение.

ДИНЗЕ:Я-то согласен. А вот как Петр ко всему этому отнесется, я не знаю.

СЛЕДОВАТЕЛЬ:Петр Андреевич может в этой ситуации вообще победить! Если пораскинуть мозгами.

ПАВЛЕНСКИЙ:Нам нужно рассматривай, плоскость искусства. Потому что есть история искусства, это важно.

СЛЕДОВАТЕЛЬ:Если мы это будем рассматривать как плоскость искусства и кто-нибудь, не дай бог, посоветует мне, походатайствует назначить искусствоведческую экспертизу… Я боюсь, как бы там дело до 282-й статьи нс дошло. Не дай бог. Потому что я уже слышал это от некоторых сотрудников.

ПАВЛЕНСКИЙ:Я вижу ситуацию, как я могу, видя ситуацию и понимая ее как объемную ситуацию. Ее нельзя просто вывести в плоскость.

СЛЕДОВАТЕЛЬ:Это я понял. А че, Александрова в дурке лежала?

ПАВЛЕНСКИЙ:Не знаю, первый раз об этом слышу.

ДИНЗЕ:Слушайте, а вот все остальные задержанные, вы как видите, поджог — это законченный состав вандализма, правильно я понимаю, в данном контексте?

СЛЕДОВАТЕЛЬ:Да.

ДИНЗЕ:То есть кто-то там бегал с барабаном, с палками…

СЛЕДОВАТЕЛЬ:Вообще никаких претензий нет.

Вот кто зажег спичку, поднес, вот те будут нести ответственность.

Кто стучал, бегал с флагом, пускай.

СЛЕДОВАТЕЛЬ:Петр Андреевич!

ПАВЛЕНСКИЙ:Я хотел узнать про ходатайство, постановление. Что вы думаете?

СЛЕДОВАТЕЛЬ:Да, Петр Андреевич… А вы что думаете?

ПАВЛЕНСКИЙ:Я поразмыслил, и вообще я заинтересован в установлении истинности события. Потому что мы говорили о Малевиче в прошлый раз. Так вот он говорил: «В искусстве важна истина, но не искренность».

СЛЕДОВАТЕЛЬ:Петр Андреевич, дорогой, мне с вами очень приятно разговаривать, я вам честно говорю. Но мы сегодня надолго или нет?

ПАВЛЕНСКИЙ:Я хочу, чтобы мы нашли какие-то точки, чтобы я понял, как мыслит и та, и другая сторона, потому что уместить что-то из символического поля в уголовно-процессуальный кодекс, это такая задача сложная.

СЛЕДОВАТЕЛЬ:Как вы сказали? Я ни хрена не понял. Ровно так же, когда и изучал ваше ходатайство заявленное.

ПАВЛЕНСКИЙ:Я его долго писал.

СЛЕДОВАТЕЛЬ:Давайте только по-русски. По-русски. Есть поле символическое. Символы, знаки. Искусство работает как раз в символическом поле, означающее и означаемое. И акт искусства он происходит в символическом поле в большей части. И в определенной части, конечно, в реальности.

И собственно ходатайство и было направлен но на то, что если мы заинтересованы в установлении истинности события, а как говорил Малевич, истина важна, но не искренность. И для нас истина должна быть прежде в искренности. То есть мы должны начать смотреть на акцию, на акт искусства с разных сторон, тогда мы придем к какой-то истине.

К тому, чем это было, актом осквернении и уничижения общественной нравственности или это было действие направленное, наоборот, на укрепление общественных отношений? Это действие было направлено в интересах общества и обществ или против?

СЛЕДОВАТЕЛЬ:Теперь попрошу вашего защитника сказать мне, что хочет Петр Андреевич объяснить своими словами в юридической терминологии, чтоб я понял.

ДИНЗЕ:Все намного прозаичнее, что-то сгорело, кто-то в этом принял участие, и огонь не может являться тем самым символом, которым осквернил бы это место и общую картину па мятника архитектуры, если он таким является. В силу того, что между символизмом, которым присутствовал в этой акции, он соответствовал тому огню, который был. И тем действиям, которые произошли. И они не являются преступлением.

ПАВЛЕНСКИЙ:Я еще поясню, почему я затрагиваю символическое поле. Вы имели его в виду, когда мы в прошлом разговоре упоминали нечистоты, испражнения, а с точки зрения культурных понятий эти акты были бы направлены на уничижение, но огонь не является уничижительным — это стихия, вот, например, были Олимпийские игры недавно. Вот была бы разница, если бы вместо факела с олимпийским огнем несли бы прибор, в котором нечистоты были бы?

Есть разница или нет?

СЛЕДОВАТЕЛЬ:Знаете что мне там, в указаниях написали?

ПАВЛЕНСКИЙ:Нет, не знаю. Я же их не читал.

ДИНЗЕ:Я думаю о проведении психиатрической экспертизы?

СЛЕДОВАТЕЛЬ:Да, да, да (смеется).

ПАВЛЕНСКИЙ:Кого?

ДИНЗЕ:Психиатрии.

СЛЕДОВАТЕЛЬ:Я вас прошу, пройдите. Пожалуйста.

ПАВЛЕНСКИЙ:У меня было уже несколько.

ДИНЗЕ:Так, а в том деле московском есть.

СЛЕДОВАТЕЛЬ:А при чем тут московское?

ДИНЗЕ:Так, а у него и справка есть и проходил он там, он проходил неоднократно.

ПАВЛЕНСКИЙ:Здоровый человек.

ДИНЗЕ:Да. Он уже проходил неоднократно. Я думаю, может, вам запрос туда вам сделать и получить оттуда.

СЛЕДОВАТЕЛЬ:Нет, нет, нет! Ну, там, на 5 минут вместе съездим…

ПАВЛЕНСКИЙ:А это с какой стороны?

ДИНЗЕ:Дурка пришла, но только с согласия…

СЛЕДОВАТЕЛЬ:Да это быстро. Как от одною до десяти сосчитать. Яблоко от яблони недалеко падает.

ПАВЛЕНСКИЙ:Это я понимаю — у меня уже несколько освидетельствований было. Я не понимаю просто, зачем вам каждый раз напарываться на одни и те же грабли. Зачем человека без патологий и отклонений от установленной нормы пробовать опять же втиснуть в эти отклонения? Или заподозрить в этих отклонениях от условно-установленной нормы?