Райан Фергюсон - Зона тренировок. Стань сильнее, быстрее и умнее

Два с половиной часа спустя, без объяснения происходящего (нас обычно держали в темноте), нормальный распорядок вернулся, и все было как раньше… то есть отчасти. Было 18:30, в это время я должен был работать, обучая других заключенных. Мне очень нравилось волонтерство, так как это помогало другим получить общеобразовательную подготовку. Но этим вечером мне не хотелось идти туда. Я не хотел покидать свою камеру. Все казалось второстепенным. Казалось, будто администрация пыталась казаться нормальной. На самом деле было жутко. Тюрьма – это странный маленький мир, где молва распространяется быстро.

Уверен, что если бы я вернулся в тюремную школу, то все обсуждали бы тот полуденный инцидент, жесткое убийство, которое произошло предположительно в соседней камере, камере № 6. Не то чтобы убийство в тюрьме было необычным делом. Если заставить двух незнакомцев жить вместе в бетонной коробке размером 10×10 и один из них или даже оба – убийцы или просто буйные, то нетрудно предугадать, что может произойти. В данном случае один избил сокамерника до полусмерти, засунул его под койку и бросил умирать одинокой, ужасной, медленной и мучительной смертью.

В тот момент у меня промелькнула мысль, что «на его месте мог оказаться я». Пугающей действительностью было то, что это почти был я, причем мог бы быть не раз. Камера № 7 («дыра») была плохим местом, но камера № 6, «лучшая часть дыры», была куда хуже. К счастью, к концу моего заключения я был в камере № 5, прямо по соседству, но она отличалась с точки зрения менталитета, уровня жестокости и стресса. Это, конечно, не было случайным. Я упорно работал, чтобы попасть в эту жилую ячейку. И еще тяжелее приходилось работать, чтобы там остаться.

Короче говоря, я должен был вытерпеть годовую интенсивную программу, где моя жизнь находилась, по сути, под контролем надзирателей. С пяти утра до девяти вечера мы маршировали, ходили строем в учебные классы и на групповые занятия. На душ отводилось 5 минут, и, вообще, мы должны были соблюдать столько правил, сколько не поместилось бы в эту книгу. Это было безумным, но в принципе хорошим делом. Я полагаю, что многим людям это даже по-настоящему помогло.

Если бы в тюрьме больше времени отводилось на простые вещи для исправления дурных привычек людей и их поведения, вместо того чтобы просто запирать всех в бетонной коробке на долгие годы, возможно, тогда бы от нашей системы правосудия была хоть какая-то польза – как минимум в части лишения свободы.

Так или иначе, в этой жизненной ситуации выбор был не всегда. Несколькими годами ранее я был вынужден делить крошечную клетку в самой гнетущей части жилых помещений. Это была дикая смесь психопатов – от автоугонщиков до грабителей и беспощадных убийц. Некоторые были меньше меня, большинство было крупнее меня, но ВСЕ без исключения были сумасшедшими. В тюрьме особенно следует опасаться психов. Услышав об этом зверском убийстве, я тотчас подумал, что под той койкой мог бы умирать я. Я испытал приступ абсолютной, всепоглощающей паники. Реальность такова, что пока вы находитесь в тюрьме, вы никогда не знаете, что может произойти дальше.

Вернусь к началу моего тюремного путешествия. Первым моим сокамерником в тюрьме строгого режима был Маркис. В тюрьму он угодил за ограбление домов в Канзас-Сити. Это был конкретный отморозок и закоренелый преступник. Тюрьма была его вторым домом и, судя по всему, его миром. К счастью, мы с Маркисом ладили… скажем так, большую часть времени. Не слишком хорошо, конечно, но вполне достаточно, чтобы жить в мире. Хочу отметить, что желание мира было взаимным, но, если честно, это по большей части было из-за моего спокойного отношения к вещам, которые я не мог контролировать или изменить (это прежде всего касалось его огромных размеров и устрашающей манеры поведения).

Само собой разумеется, я должен был часто идти на уступки. Вытирать унитаз, чтобы он выглядел нетронутым (у него было обсессивно-компульсивное расстройство, он был повернут на чистоте). Читать, повернувшись к стене, а не к центру камеры (ему казалось, что я наблюдаю за каждым его движением). Не дышать слишком громко (разве я делал это нарочно? Такой претензии мне не предъявляли ни до, ни после). Список можно продолжать. Я все это делал, потому что он был «больше», а у меня было худощавое телосложение. Он, несомненно, был более крупным человеком в этой камере.

Рост шесть футов три дюйма (1 м 90 см), двести тридцать фунтов (104 кг) чистой мускулатуры, покрытых с головы до пят бесовскими татуировками, которые выглядели вдвойне страшнее на фоне шрамов от огнестрельных ранений, изменивших его верхнюю левую сторону лица и тела. Да, этот парень был не из тех, с кем я хотел бы иметь проблемы. Особенно находясь в западне бетонных стен, когда помощи можно ждать очень долго. И хуже всего было то, что моему новому «другу» Маркесу врачи поставили диагноз «биполярное расстройство» – диагноз, на мой взгляд, чрезвычайно точный.

Если бы существовал приветственный комитет для тех, кто первый раз попал в тюрьму, то этот парень точно входил бы в него. Мне не хотелось признавать, но я был бессилен. Этот парень казался мне Майком Тайсоном. Все, что я знал, было: 1) я слишком маленький, чтобы иметь дело с ним; 2) я буду драться до смерти, если этот парень попробует что-то предпринять (не то чтобы я умел драться, но в этой ситуации у меня не было выбора) и 3) о первых двух пунктах он знал. В тот момент я четко понял, что первые три месяца в тюрьме будут гарантированно интересными.

Правда, и в этой ситуации для меня брезжил луч надежды. Маркис упорно тренировался, и это помогло мне заставить себя делать то же самое. Не потому, что я хотел этого, а потому, что был вынужден . Проживание с таким неуравновешенным типом, как Маркис, равнозначно жизни на вулкане, поэтому в моих интересах было «быть на уровне». Я использую фразу «быть на уровне» вполне свободно, потому что даже по прошествии десяти лет тренировок по фитнесу я все еще не могу сказать, что я полностью в форме. Вывод: невозможно драться с сумасшедшим!

Я очень быстро понял, что главная опасность кроется не снаружи, как я раньше думал, не во дворе, среди психов, убийц и карманников, а там, где должна была быть моя «зона безопасности». Я был заперт наедине с сумасшедшим, за непроницаемой стальной дверью, и бежать мне было некуда. Я был как крыса в ловушке, с самыми сумасшедшими и жестокими людьми на земле. Помощь не придет. Я один против стероидной ярости. Это генеральное сражение, детка, это битва до конца.

Для начала я поставил перед собой скромные цели, цели, достижением которых большинство людей гордились бы, но передо мной был долгий путь. Смотря на свое изображение в зеркале, я мог думать только: «Кто может тебя бояться, маленький тощий засранец?» И я стал работать тяжелее, налегать на еду и книги.