Георгий Герасимов - Из сгоревшего портфеля (Воспоминания)

Крюково, на об.: "1950"

Как-то, в одно из лет, серьезно заболела Сюзанна. Очень скверно ей было. Что-то с печенью, что ли... Выхаживали всем скопом. Чуть не круглосуточно дежурили возле ее постели. Лекарства, грелки... Лучшие земляничины и первая клубника с наших грядок. Выносили из дома на раскладушке и роились вокруг больной. Читали, спорили, кормили свежей рыбой собственного улова... В общем, выходили мы ее. Конечно, такое утверждение слишком самоуверенно – ездили к ней и врачи из Москвы, и семейство немалое, целый, как сейчас говорят, клан: их дача принадлежала двум братьям Бейлиным – ее отцу, часовому мастеру, и дяде – маминому сослуживцу, главбуху того же Щепетильниковского трамвайного депо. У Сюзанны два родных брата: Алька, о котором я уже поминал, и младший – Сёма, он тогда еще совсем сопливой малявкой был, лет пяти-семи. Мать семейства, болезненная и добрая еврейская женщина, много моложе мужа, со следами былой красоты. Ну прямо чувствовалась в ней какая-то генетическая связь с несчастными героинями Шолом-Алейхема, которого я тогда запоем читал. Этакая мечтательная местечковая красавица, выданная за богатого мастера. И у бухгалтера Бейлина двое детей, но жена уже совершенно иного плана: современная «эмансипе», острая на язык... На бейлинской даче всегда полно родичей: дядя Захар со своими детьми, тетя Нюта и ее сын, Марк Кабаков – двоюродный брат Сюзанны, военный моряк и поэт, Нетта – будущий врач, еще какие-то родственники и родственники родственников... Немало раз встречались мы и в Москве, на днях рождения Сюзы и ее братьев, они учили меня петь еврейские песни... Большая, безалаберная, дружная и крикливая семья. И очень интересная. Я до сих пор люблю этих людей – Сюзанну, Алика, Сёму, хотя мы почти не встречаемся, так, редкие звонки или случайные столкновения где-нибудь на улице, даже далеко от Москвы, в Литве, как бывало, скажем, с Аликом и его женой Лидой – русской девахой, удивительно вписавшейся в эту семью... Эти дружки юности стали мне как бы родственниками, их беды, заботы и радости всегда небезразличны и, пусть годами не видимся, близки мне. И их, и их детей, и уже многочисленных внуков. Память о том, какими были мы молодыми и беззаботными – жива в нас... Семья Бейлиных дала мне живое представление о местечковом еврействе, о тех, кто когда-то бедовал за чертой оседлости, подвергался погромам, кого зверски убивали фашисты и всякая иная сволочь и русских, и литовских, и украинских кровей, но кто умел сохранить душевную доброту, любовь к людям, какой бы национальности они ни были, кто всегда готов был протянуть руку помощи любому обездоленному, сирому и убогому... Это от них в памяти мелодии «Фрейлехс», от них какие-то специфические шутки, характерный говорок, на котором рассказываются смешные и мудрые анекдоты «из еврейской жизни». Тот самый, коверкая который, злобные антисемиты пытаются выразить свое презрение к умному, доброму, в массе порядочному народу, не желая видеть в нем брата по страданиям, а стремясь оскорбить, унизить. Господи, как же ненавижу я этих своих русских братьев! Да и любых расистов, не могущих ничего путного предъявить человечеству, кроме «чистоты» собственной крови...

С другом Юрой Фандеевым и радиолой в Крюково(?), нач. 50-х

Нет! Не удержусь, сегодня, сейчас, в феврале девяностого года, когда перепечатываю я свою исповедь, свои воспоминания, писанные в разные другие годы, должен, обязан, хочу сказать все, что думаю по этому поводу. Если кому-то из антисемитов доведется читать эти страницы, пусть не ухмыляется – мол, заговорила в авторе «еврейская кровь». Да, есть она у меня, да, и жена, и много друзей моих носители ее. Но я русский. Понимаете? Русский. По языку, по образу мышления, по своей принадлежности к этому великому народу. Я горжусь нашей историей, не меньше «русофилов» переживаю то, что клика захвативших в моей стране власть монстров многие десятилетия уничтожала мой народ, рушила его древние культурные ценности, убивала «национальную гордость великороссов», воспитывала ублюдков, палачей всех народов... Нет никакой «русофобии» в душе моей, да и не может быть. Невместно мне! Но признать правоту голодных волчьих стай, желающих отбить только себе, только для себя загнанного оленя, готовых ради этого разорвать особей из другой, столь же голодной стаи – не могу и никогда не признаю. Великие гуманные слова: «нет бо ни еллина, ни иудея» – живут в душе. Армяне или азербайджанцы? Мой армейский корешок Тер-Манукян или московский друг Чингиз Гусейнов? Тимур Пулатов или незнакомый мне мальчишка – турок-месхетинец, сгоревший в родном доме в Ферганской долине? Фазиль Искандер, книги которого мне бесконечно близки, или прекрасный грузинский интеллигент-писатель и, смею надеяться, большой друг нашей семьи Кита Буачидзе? Нодар Думбадзе или почти родной мне югоосетин Нафи Джусойты? Стасис Науседас из рыбацкого литовского поселка Русне или Марукас – прозаик, рыбак и приятель наш? Лилли Промет, Сильва Капутикян, Юстинас Марцинкявичюс, Леонид Панасенко – украинский фантаст и доброй души человек? Кирилл Ковальджи – молдавский болгарин или Лев Эммануилович Разгон? Немец Лео Кошут и словак Иван Махала... – это лишь малая толика людей планеты Земля, которые накопило мое сердце за шесть десятков лет жизни. С гордостью числю в нем и башкир, и татар, и японца Куроду, и испанца Сантакреу, и француза Жана Шампенуа, и англичан Сьюзен и Алана... Разве по национальному признаку проникали они туда? Нет и нет! Никакой «Памяти» не выбить. Опомнитесь, что это за «протоколы сионских мудрецов»? Почему никто и никогда не приглашал меня ни в какие «жидомасонские ложи»? Откуда вы их взяли? Как можете верить в весь этот бред? Зачем возводите напраслину на евреев, рядом с вами воевавших против фашизма? Отсиживались в тылу? Кто отсиживался? Мой двоюродный брат Ика Доктор, погибший в маки? Роберт Куковец, о котором я уже писал? Борис Крамаренко, сын тети Насти? Зачем лжете? Зачем нагнетаете страсти? Неужели века и века ничему не научили и логика голодной волчьей стаи – главная логика вашего мышления? Опомнитесь, не позорьте мой народ. Не позорьте свой народ , армяне и азербайджанцы, узбеки и месхетинцы, молдаване и гагаузы. Да, изверились мы, да, провозглашая чистейшие лозунги интернационализма, всякие сталины, брежневы, лигачевы, всякие гереки и хонеккеры, чаушески и живковы, хошимины и полпоты загнали человечество в средневековье, в кошмар расовых и смертоубийственных идеологических распрей. Но ведь мы люди! Люди. Мы не разные виды пусть и близких по своим генам животных, от брака коих могут происходить нежизнеспособные гибриды вроде мулов, – мы один вид «Гомо сапиенс» – потомство негра и белой, сиамца и русской, эвенка и украинки, литовца и татарки – это многие и многие миллионы особей нашего вида, населяющего сегодня Землю. Вырождается, погибает замкнутое в себе племя, деградирует. Скажете: евгеника, мракобесие? Ой, нет! Славяно-великороссы, ответьте-ка, куда подевались хазары и печенеги, весь и меря, будины и ятвяги – еще на исторической памяти человечества жившие рядом с нами? Берендеи, аланы, другие народности и племена, имя им легион? Не их ли гены в нашей крови? А разве трехсотлетнее татарство не оставило своих следов в ваших потомках, православные? Только в последние два века прошлись по Великой Руси французы и немцы, армии двунадесяти языков, румыны и венгры, поляки и итальянцы... Пролито много крови, но много крови и влито! Неужто кто-то посмеет отрицать это? И не эти ли вливания позволяют русскому человеку сохранить динамичность, мудрость, молодость? Ах, расисты, ах, доморощенные фашисты, ах, иваны, родства не помнящие, кичащиеся своей русскостью... Позор! Человек является представителем того народа, чьи колыбельные ему пели, чей образ жизни, система ценностей исторических и культурных заложена в него воспитанием, чью природу, язык, верования, да порой амбиции считает он своими. Кровью и формой носа их не отстоишь. Да и кровь, и форма скул, и цвет волос и глаз столь разнятся даже в каком-нибудь небольшом городке, в глубинке, что уж тут говорить об огромной многомиллионной стране... Не все, конечно, еще я сказал, но пар выпустил и могу идти дальше.