Денис Целых - Романцев. Правда обо мне и «Спартаке»

При этом первая тренировка обязательно должна быть эмоциональной, чтобы игроки вошли в рабочий режим. Для этого я устраивал спортивные состязания – баскетбол, ручной мяч, эстафеты. Все это работало. И уже на следующий день шли серьезные нагрузки. Если это было начало сезона, ребят ждали двухразовые тренировки. Два или три дня в неделю мы работали именно в таком режиме. Но в середине сезона, когда игроки набрали форму, я часто ограничивался одной тренировкой в день. Главная задача – чтобы к матчу ребята подходили свежими и соскучившимися по игре.

Из воспоминаний Егора Титова:

– С Романцевым никто и никогда не пререкался – это и представить было немыслимо. Чтобы вызвать его недовольство, хватало и других вещей. Ему не нравилось, если он видел команду неготовой – допустим, захлестнула легкая эйфория. В такие моменты он мог повысить на нас голос. Предыгровая тренировка носила поддерживающий характер – чтобы футболисты были в тонусе. Но если Романцев видел, что команда не в порядке, он сразу все менял и давал нам квадрат «четыре на четыре». А это совершенно другие нагрузки. Из такого квадрата футболисты буквально выползали. Это постоянные рывки на пять-десять метров со сменой направления. Игроки сегодняшнего поколения упали бы уже через две минуты после начала этого квадрата, если бы им сказали играть на максимуме. Пульс в такие моменты под 200, а у кого-то и за 200. И когда мы включались, Романцев смотрел на нас минуту, полторы, а потом давал свисток и говорил: «Все, хватит – молодцы! Вот сейчас я вижу, что вы готовы».

Игроки «Спартака» обижались на меня, когда я закрывал команду на сборах в Тарасовке. Но я до сих пор считаю, что для того времени я все делал правильно. Это были 1990-е, в те годы некоторые ребята дома даже поесть нормально не могли. У многих были бытовые проблемы, которые отвлекали от футбола. Возможно, это плохо, что я отрывал игроков от дома. Но другого варианта у меня не было. Зато ребята готовились в спокойной обстановке и все их мысли были сконцентрированы только на игре. Я им так и говорил: «Вы будете побеждать только тогда, когда будете думать исключительно о футболе».

Я понимал, что ребята не очень любили эти сборы. Но я сам, что ли, думаете, их любил? У меня тоже жена, дети. Тоже иногда хотелось домой. Но я оставался в Тарасовке и работал.

Сегодня все по-другому. У футболистов ведущих клубов полностью налажен быт. Они не будут стоять в очереди за куском мяса. И держать их на предматчевых сборах, как раньше, смысла нет.

Менялся ли тренировочный процесс за годы моей работы в «Спартаке»? Да, мне приходилось подстраиваться под футболистов. Я же видел, что такие ребята, как Цымбаларь, Аленичев, Титов, Тихонов, не могут жить без мяча, фактически спят с ним. Поэтому я добавлял мячи даже в разминочные упражнения. Хотя по всем законам это было не положено. Сначала ведь надо хорошо размяться, растянуться. Но я рисковал и сразу давал им мяч. Конечно, речь не шла о стыковых упражнениях, в которых можно получить травму, если ты не разогрет. Речь о простых пробежках. С мячом ребятам бегать было приятней. И в этом смысле я шел им навстречу.

Из воспоминаний Виктора Онопко:

– Своей цели Романцев достиг – ему удалось достучаться до нас. Я знал, куда побегут и что сделают в следующую секунду Ледяхов, Карпин, Цымбаларь, Рахимов, Никифоров, Хлестов. Карпин, допустим, очень любил делать вбегания с края в середину. У него было отличное взаимопонимание с Бесчастных. Валера пасовал Володе и сам бежал вперед, а тот быстро возвращал ему мяч. Дальше Карпин или бил по воротам, или искал максимально удобный адресат передачи.

В «Спартаке» следующего поколения отлично работал такой прием, как забегания, – их здорово делали Аленичев, Тихонов и Титов. Суть этого элемента в том, что пока один футболист держал мяч, другой забегал ему за спину. И защищающая команда терялась – она не знала, как дальше пойдет атака, что сделает футболист с мячом.

Считаю, что Романцев перешагнул через футбольное время. Да, он многому научился у Бескова и развил многое из того, что было в «Спартаке» до него. Но многие вещи он улучшил. Конечно, он собрал лучших футболистов с постсоветского пространства. Но он смог их объединить за короткий срок.

Сергей Овчинников, вместе с которым я сейчас работаю в ЦСКА, признавался мне: «Вы действительно в чемпионате были на голову сильнее всех». В то время нас почти невозможно было победить. Но мы просто играли так, как нас научил Романцев. Нам это тогда не казалось космосом.

В футболе порой случается, что игроки выходят на поле как на каторгу – лишь бы отработать. У нас все было по-другому. Нам самим нравился наш футбол. Были матчи, когда я получал реальное удовольствие от того, что я играю в футбол. И таких матчей было очень много.

Вплоть до развала СССР «Спартак» курировали профсоюзы. Надо отдать должное председателю Московского городского совета Александру Ивановичу Петлину – ни он, ни председатель Всеобщей конфедерации профсоюзов СССР Владимир Щербаков не вмешивались в мою работу. У них была одна задача – помогать команде существовать. Раньше было как: составил смету – на зарплату, сборы, перелеты, гостиницы, еду, питье, – и профсоюзы выделяли тебе деньги.

Первым президентом «Спартака» был Юрий Шляпин. Замечательный мужик, в прошлом ватерполист, заслуженный мастер спорта. Двумя руками и ногами был за мое назначение на пост старшего тренера. Но, несмотря на это, я готов констатировать: в клубе он был не на своем месте. По сути, исполнял роль парадного генерала. И когда в клуб перестали поступать профсоюзные деньги, он уже стал не нужен. «Спартаку» необходимо было зарабатывать – и это была как раз задача президента. Надо было искать спонсоров, договариваться о выгодных для клуба переходах игроков. А Шляпин этого делать не умел.

Я согласился стать президентом, потому что понимал: другого пути нет. Иначе бы мы не сохранили «Спартак». И игроки все видели, поэтому высказались за уход Шляпина. Он и сам все понимал и не протестовал.

Работа на посту президента «Спартака» по-своему была для меня в тягость. Это отнимало время, нервы. Но так решил Николай Петрович. Наверное, он не хотел назначать человека со стороны. Но такого человека, возможно, и не было. Да и мое имя, что скрывать, иногда помогало решать какие-то серьезные вопросы.

Из воспоминаний Инны Ивановой, работницы ДСО «Спартак», помощницы гендиректора «Спартака» Ларисы Нечаевой: