Рудольф Ветишка - Прыжок во тьму

Призывы коммунистов нашли широкий отклик в народе. Производительность труда на заводах падала. Фашисты увеличили рабочий день. Но несмотря на все мероприятия, приказы, усиленный контроль, им не удалось подавить саботаж.

В мартовском номере «Руде право» была напечатана важная статья: «Что делать?». В ней ставились задачи перед движением Сопротивления в современных условиях. В статье подчеркивалась необходимость создания революционных национально-освободительных комитетов. Партия обращалась к рабочим, крестьянам, железнодорожникам, интеллигенции, ко всему народу, намечая конкретные задачи на ближайшее время.

В борьбе против тотальной мобилизации КПЧ готовилась встретить Первое мая 1943 года. Десятки тысяч листовок призывали народ к национальному единству, к усилению борьбы против тотальной мобилизации, против дальнейших происков фашизма.

К концу июня гитлеровцы под предлогом расширения военных полигонов вокруг Бенешова вознамерились выселить значительную часть населения из самого сердца Чехии. Конкретно речь шла о населенных пунктах Збраславского, Добржинского, Пржибрамского, Бероунского, Горжовицкого, Писецкого и Милевского районов.

Партия встала на защиту интересов населения. Она развернула среди людей широкую пропаганду и призывала: «Не покидайте ни при каких обстоятельствах обжитые места! В случае, если на вас будут оказывать давление, уничтожайте и сжигайте свою собственность! Не оставляйте ее немцам. Уничтожайте урожай, режьте скот! Бастуйте, уничтожайте промышленные предприятия! Нарушайте движение транспорта на шоссейных и железных дорогах. Уничтожайте все, что может способствовать продолжению войны».

В течение одной ночи листовки забросили в населенные пункты нескольких районов, над которыми нависла угроза выселения.

Эти призывы нашли широкий отклик. Люди отказывались выполнять земледельческие работы. Загорались стога соломы, урожай на полях. Появились боевые надписи.

Активное сопротивление принесло свои плоды. Оккупанты вынуждены были временно отказаться от своих намерений, прибегнуть к маневру…

Молак рассказал и о последних событиях: об арестах в Писецком районе и на складе пражской «Вчелы».

— Я глубоко убежден, — сказал он, — что это произошло из-за нарушения правил конспирации. Руководство уже разослало организациям директивы с указанием, как следует вести себя членам партии с незнакомыми людьми. Любую встречу необходимо обеспечить паролем, при нелегальных встречах ни в коем случае нельзя называть подлинные имена. Нельзя никого посвящать в партийное задание, кроме тех, кого оно касается. Эти принципы должны неукоснительно выполняться всеми членами партии, так как нет ничего опаснее в их работе, как благодушие. Необходимо также строго контролировать выполнение порученных заданий.

Один случай настораживал нас. К железнодорожникам Курту и Эймеру пришел какой-то человек и просил их помочь ему связаться с партийным руководством. Человек этот заявил, что он из Брно. Он произвел хорошее впечатление, однако товарищей удивляло: почему он обратился к ним. Гость ответил, что ему рекомендовали связаться с ними их коллеги, железнодорожники, и назвал нескольких.

Товарищи решили действовать согласно правилам конспирации и не сказали ему ничего определенного, лишь пообещали попытаться что-нибудь сделать. Пусть, мол, через какое-то время он снова наведается к ним.

О своем госте они немедленно сообщили руководству.

Товарищ Молак одобрил их действия и дал свое согласие на предстоящую встречу, оговорив только, что идти на нее ни в коем случае одному нельзя, необходимо обязательно вдвоем. В назначенный день на встречу пошли Молак и Фиала, выполнявший обязанности инструктора по Моравии. Были приняты соответствующие меры предосторожности.

Из Брно прибыли три представителя. Товарищ Молак поначалу говорил с ними об общей обстановке. Упомянул о том, что с Брно и Моравией вообще нет связи и что очень важно ее восстановить. В беседе не возникало никаких разногласий, но Молак не мог избавиться от ощущения, что что-то его настораживает. Он высказал опасение, что железнодорожники и Фиала попались на удочку гестапо. Мы вновь проанализировали все детали и решили послать Тонду и Фиалу в Брно разведать обстановку. Если она окажется благоприятной, Тонда должен был остаться в Брно в качестве инструктора по Моравии [21] Вскоре они оба вернулись и сообщили, что люди, с которыми им предстояло наладить связь, арестованы. «Только благодаря ловкости Фиалы дело не дошло и до нашего ареста», — утверждал А. Воградник. На основе этого сообщения было решено Курта и Эймера немедленно перевести в подполье. Курт сразу же выполнил предписание и тем самым избежал ареста. Фиала получил приказ прервать все связи с Брно; его назначили инструктором сектора Прага-запад. Воградник остался в Праге. — Прим. авт. .

Из рассказа товарища Молака я понял, что коммунисты проделали огромную работу. Конечно, задачи, поставленные перед нами московским руководством [22] Имеется в виду Заграничное бюро ЦК КПЧ в Москве. — Прим. перев. , имели такое значение, что я счел необходимым вновь и более подробно обсудить целый ряд вопросов с товарищем Молаком.

Следовало посоветоваться по всем проблемам и на заседании Центрального Комитета. Уезжая из Бероуна, я пообещал Й. Молаку вскоре снова быть здесь.

Итак, можно было послать в Москву первое сообщение. Через Остраву и Польшу я информировал товарищей из Заграничного бюро ЦК в Москве о том, что члены II подпольного руководства товарищ Зика, братья Сынеки и другие казнены. Организован и действует новый Центральный Комитет, возглавляемый товарищем Молаком. Как мне стало позже известно, Москва получила мое сообщение.

Возвратясь в Прагу, я до поздней ночи проговорил с товарищем Шнейдером. В то время я все еще жил у него. Прежде всего меня интересовало, что за это время произошло в Праге, но ни о каких новых событиях Шнейдер не знал. Я в общих чертах обрисовал ему обстановку в Бероуне. Узнав, что руководство партии существует и действует, Шнейдер очень обрадовался. Я всецело доверял ему, и поэтому спросил, знает ли он Йозефа Молака. Шнейдер ответил утвердительно, добавив, что на него можно положиться полностью.

На следующий день я немедленно связался с челаковицкими товарищами. Нужно было обо всем их информировать и наметить с ними дальнейший план действий. Наша встреча состоялась очень скоро. Познакомили челаковицких товарищей с теми вопросами, которые мы обсудили с товарищем Молаком, и теми выводами, которые мы сделали. Думалось ничто не мешает тому, чтобы подключить в ближайшее время нашу сеть к Центральному Комитету. Естественно, нам надо быть очень осторожными и строго соблюдать правила конспирации.